7000 дней в ГУЛАГе

– Да, я вижу, что вы не цените свою жизнь.

– О какой жизни вы говорите? Та, которой я сейчас живу, – это не жизнь.

– Так мы никуда не придем. Вы должны помочь нам завершить следствие.

– Что вы опять имеете против меня? Я себя ни в чем виноватым не считаю.

– Вас окружала банда американских шпионов, готовивших восстание. Мы должны ликвидировать это шпионское гнездо. Если вас ничего не связывает с этими агентами, вы должны помочь их истребить.

– Вы ошибаетесь, если думаете, что я могу вам чем-то помочь. Я все время сторонился этих людей и даже не здоровался с ними.

– Подумайте об этом, у вас есть время.

– Что со мной будет? – поинтересовался я.

– Я вынужден вас держать в тюрьме.

Он снял телефонную трубку и произнес несколько слов. Появился младший офицер и вывел меня из кабинета. Я взял ранец и последовал к джипу. Рядом со мной сел офицер, еще один устроился рядом с шофером. Позже я узнал, что это был начальник тюрьмы.

Уже издали я заметил большое деревянное здание с наблюдательными вышками – обязательный атрибут любого сибирского города. Заключенные во дворе пилили дрова. Когда мы вошли, они повернулись к нам спиной. Деревянное здание этой тюрьмы как две капли воды было похоже на норильскую тюрьму. Я не сомневался, что обе они были построены по одному проекту. И здесь несколько лестниц вело глубоко вниз. Камеры, служебные помещения для надзирателей, а также склады, где хранились вещи заключенных, – все было расположено так же, как в Норильске.

Приказав мне раздеться, обыскали мою одежду. В камеру с собой нельзя было брать ничего, даже покрывало. Надзиратель отвел меня в камеру, где уже находилось четыре человека. Не прошло и получаса, как я перезнакомился со всеми этими людьми, узнал, кто они, как их зовут и почему сидят в следственной тюрьме. Один из них сказал, что слышал обо мне в лагере. В данной ситуации меня это не обрадовало.

Узбек Абдулла сразу же привлек к себе внимание своим вызывающим поведением. Венгерский барон Шилази говорил на помеси венгерского языка с немецким. Когда я появился в камере, он заявил, что будет говорить только по-немецки. Я обратил его внимание на некорректность этого, поскольку на этом языке говорил еще только Абдулла. Остальные двое были русскими уголовниками.

Абдулла до начала войны был чабаном в горах Узбекистана. Вплоть до призыва в армию он не знал, что в мире есть и другие вещи, кроме его колхоза и овец, которых он пас. На фронте он попал в плен. Изголодавшись «до смерти» в немецком плену, он покорился и вступил в организованный эсэсовцами из числа советских мусульман «мусульманский легион». Абдуллу вместе с несколькими земляками отправили в охранную роту концлагеря Освенцим, где он помогал эсэсовцам убивать заключенных. Абдулле не удалось вовремя бежать, его схватили русские и приговорили к двадцати пяти годам. Направили его в каторжное отделение Озёрлага, расположенное на противоположном берегу реки Лены. Проработав несколько лет на каторжных работах, он решил хоть немного отдохнуть от них. Для этого он написал в МВД, что в Освенциме он вместе с каким-то эсэсовцем награбил драгоценности, отнятые у убитых заключенных, и закопал их на территории лагеря. Он предложил показать это место. Все это длилось несколько месяцев. Абдуллу привезли в Освенцим, чтобы он показал сотрудникам МВД место, где закопано добро. И только после этого все поняли, что он их просто водил за нос. Его вернули в Тайшет и возбудили новое дело: они посчитали, что вынесли ему слишком мягкое наказание.