72 часа (ЛП)

Я смотрю поверх плеча Брайса и вижу, что Ноа там, стоит без рубашки, весь в поту, но такой сильный. Он не так уверенно опирается на ногу, но в остальном выглядит так, будто его ничто не беспокоит. Ничегошеньки.

Брайс лезет в карман куртки, которая, как я теперь замечаю, длинная и закрывает его тело почти до колен. Он достает автомат. Мое тело застывает.

— Прости, что? — Он смеется, поворачиваясь так, чтобы видеть и Ноа, и меня.

— Если хочешь поохотиться, я устрою тебе охоту, мать твою. Но ее отпусти.

— Ноа, нет! — кричу я, и ужас сжимает мою грудь.

— Пожертвовать своей жизнью ради нее, — размышляет Брайс. — Это благородно. Честно говоря, я не знаю, почему ты так рискуешь. В конце концов, это ее вина, что ты здесь. Если бы ее острый язык не довел до смерти ее бабку, я бы даже никогда на нее не наткнулся.

Ноа рычит.

Брайс смеется; он этого и хотел.

— Я должен предупредить тебя, у меня отвратительное настроение после того, как твоя маленькая подружка бросила в меня камень. Будь осторожен, Ноа. Я могу случайно ранить тебя. Смертельно.

Нет.

* * *

— Ноа!

— Беги, Лара. Сейчас же, — рявкает он.

— Нет! — кричу я.

Брайс поворачивается и направляет на меня автомат.

— Делай, как он говорит, малышка. Я скоро приду за тобой.

— Нет, — смело говорю я.

Раздается бах-бах-бах автомата. Пули летят мне под ноги, и я с криком падаю. Боли нет, и мне требуется мгновение, чтобы понять, что это было предупреждение.

— Беги, — рычит Ноа. — Твою мать, беги!

— Ноа.

Я дрожу, отползая назад, когда Брайс вытаскивает свой нож и бросается на меня.

— Думаю, тебе нужно выучить урок.

— Лара, беги! — Ноа кричит так громко, так яростно, что я вскакиваю на ноги и просто бегу.

Когда я исчезаю в лесу, звук выстрелов из автомата разрывает мою душу.

Нет.

Я бросила его.

Что я наделала?

ГЛАВА 23

Я снова заблудилась.

Я не знаю, где нахожусь. Уже темно, и я в ужасе. Я нахожу раскидистое дерево и сажусь под ним, но оно не защищает меня от бури, которая вот-вот разразится. Я не смогла найти пещеру. И ручей. Я не знаю, жив ли Ноа. Здесь и сейчас я ничего не знаю. Все мое тело онемело; исчезли страх, боль, паника. Я ничего не чувствую.

Кажется, если сейчас умру, мне будет все равно.

Гремит гром, и молния всполохом разрезает небо и ударяет в землю где-то вдалеке. Гроза приближается, и есть шанс, что это надолго. Я прижимаюсь к дереву, молясь, чтобы оно дало мне защиту, в которой я нуждаюсь, но правда в том, что, скорее всего, оно меня не защитит.

А вдруг я умру из-за бури после всего, что перенесла?

Я горько смеюсь при этой мысли.

Гроза приближается, и начинается дождь, сначала тихий, а потом все сильнее. Он громкий, оглушительно громкий и очень холодный. Я прижимаюсь к дереву, но я была права, его недостаточно, чтобы защитить меня от дождя. Ветви раскачиваются вокруг меня, трескаются, и ветер завывает в кронах, издавая жуткий свист, от которого мою кожу покалывает. Я откидываю голову назад и кричу. Выплескиваю чувства. Страх. Боль. Отчаяние.

Я кричу до хрипоты, до онемения. Затем ложусь на бок и сворачиваюсь в клубок, обхватив голову руками.

Через несколько минут я уже не чувствую холода дождя; мое тело онемело, мой разум пуст. Молния освещает небо, но этого света недостаточно для того, чтобы хоть что-то увидеть. Дождь начинается примерно через десять минут после начала бури и продолжается до самого ее конца. Я промокла, промокли волосы, тело. Такое чувство, что дождь промочил меня до самых костей. Может, так и есть.

Как-то я ухитряюсь заснуть прямо во время грозы. Сама не знаю как, но думаю, что я просто устала. Проснувшись, я слышу, как кто-то зовет меня по имени. Сначала я думаю, что это сон, потому что вряд ли это может быть Ноа — вряд ли он жив, — но через несколько минут я понимаю, что это не сон. Он зовет меня. Я резко выпрямляюсь, промокшая до костей и дрожащая. Вокруг еще темно. Дождь прекратился, но я ничего не вижу.

Это еще одна ловушка?

Я рискну.

— Ноа? — отзываюсь я, голос звучит так, словно в горло насыпали песка.

— Лара?

О, Боже, он жив. Слезы, которые, как мне казалось, уже высохли, льются из глаз и текут по моим щекам ручьями.

— Где ты? — зовет он.

— Я не знаю.

— Говори со мной.

В течение следующих десяти минут я выкрикиваю его имя, пока наконец не слышу, как под его ногами шуршит листва. Он идет за мной. Он так близко.

— Я здесь! — Я плачу от счастья.

Я протягиваю руку; ничего не вижу, ни хрена не вижу, но все равно тянусь, ищу его руками. Наконец пальцы натыкаются на теплую, твердую, голую грудь. Я падаю в его объятья. Ноа обхватывает меня руками, и мы оба падаем на землю. Мои слезы заливают его грудь, тело дрожит в его руках.

— Ты жив, — всхлипываю я, прижимаясь к нему. — Ты жив.

— Я и сам не верю, детка. Я и сам не знаю, как смог.

— К-к-как же тебе удалось?