747: Creating the World's First Jumbo Jet and Other Adventures from a Life in Aviation

Авиаторы были для нас больше, чем простые смертные. Они были другой породой, бесстрашными полубогами в шелковых шарфах, путти и кожаных летных шлемах с очками, а еще большее восхищение вызывали романы, которые мы читали, романтизируя подвиги летчиков Первой мировой войны на их "Сопвитах", "Спадах", "Ньепортах" и "Фоккерах". Однако, какими бы субъективными ни были наши представления, не будет преувеличением сказать, что летать в те времена было опасно.

Наблюдать за преследующими "Боингами" в воздухе было по-настоящему захватывающе. Злобное рычание их пропеллеров наполняло небо, когда они проносились над головой. Для маленького мальчика горловой звук радиального авиационного двигателя - это песня, которую трудно игнорировать. Я срывался с лестницы и на ровном месте выбегал на улицу, сея столпотворение в нашем доме. Если я уже был на улице, когда над головой пролетал самолет, я рисковал забыть о мяче, который только что бросил в мою сторону.

Я навсегда запомнил один весенний день, когда мне было 6 лет. Мне объяснили, что 25-летний пилот авиапочты Чарльз Линдберг вылетел из Нью-Йорка в Париж. Конечно, первый город казался мне таким же далеким и экзотическим, как и второй, настолько широк был мир в те дни.

20 мая 1927 года Линдберг взлетел на хрупком серебристом самолете "Дух Сент-Луиса". Это был ранний утренний вылет с летного поля на Лонг-Айленде. Его моноплан был перегружен бензином, и ему едва удалось поднять его в воздух. Я пролистал газетные заметки, изучил фотографии человека и его машины и пожелал, чтобы они оба справились.

В последующие долгие часы затаенное волнение постепенно сменилось угасанием надежд. К следующему дню они уже почти сошли на нет, когда пришло потрясающее известие о том, что "Счастливчик Линди" только что был замечен на подходе к Парижу. Вскоре после этого пришло подтверждение, что он благополучно приземлился на аэродроме Ле-Бурже.

Мир просто сошел с ума. Другие люди уже покоряли Атлантический океан по воздуху, но никто еще не пролетал весь путь от Нью-Йорка до Парижа без остановок. Еще более поразительно то, что Линдберг сделал это в одиночку и на одном двигателе. Его верный самолет Wright J5 Whirlwind работал 33 с половиной часа подряд.

Элементарная поэзия этого дерзкого достижения - красивый молодой человек в красивом серебристом самолете - во многом объясняет глубокое влияние достижения Линдберга, но я считаю, что дело не только в этом. Непосредственно связав Нью-Йорк с Парижем, этот полет дал толчок мечтам о коммерческом воздушном сообщении между великими городами мира. Именно эта манящая возможность нашла отклик в парадах с бегущей строкой и громогласных овациях, под которые вернулся застенчивый молодой американец.

До полета Линдберга идея о том, что когда-нибудь люди смогут садиться на "воздушные лайнеры" и перелетать с одного континента на другой, считалась полным безумием. Чтобы преодолеть любое расстояние, люди пользовались кораблями и поездами; самолет был не более чем новинкой. Межконтинентальные авиаперелеты были уделом писателей-фантастов вроде Жюля Верна или Г. Г. Уэллса, а не тем, что может стать реальностью.

Линдберг все изменил. Он показал всему миру, что летательные аппараты тяжелее воздуха, созданные человеческим разумом и руками человека, действительно могут пролететь тысячи миль и соединить крупные населенные пункты на разных континентах. Это сенсационное осознание глубоко изменило Соединенные Штаты. Почти в одночасье наша страна стала "авиационной".

Если так, то это просто догоняло меня. Я всегда был таким. Когда 1920-е годы подходили к концу, я жил и дышал авиацией. Я изучал самолеты того времени, которые, как правило, представляли собой ящики с открытой кабиной, покрытые легированной тканью, натянутой настолько туго, что она гудела, как барабан, когда по ней ударяли пальцем. Я рассматривал их конструкции, изучал шасси и критически оценивал несущие стойки и тросы, которые удерживали их вместе.

В тот же день, когда Линдберг улетел в Париж, в небо поднялась первая коммерческая модель Boeing - модель 40A. В то время Boeing был производителем военных бипланов, в штате которого работало всего 450 человек. Модель 40A была предназначена для авиапочты, но она также могла перевозить двух пассажиров. Правда, они были уже на втором плане и рисковали остаться позади, если на следующей остановке их ждало слишком много почтовых мешков.

К 1927 году компания Boeing переросла свое небольшое летное поле рядом с заводом № 1 и стала испытывать свои более крупные проекты в Сэнд-Пойнте, травянистом поле на берегу озера Вашингтон. Именно в Сэнд-Пойнте в 1924 году начался первый успешный кругосветный полет, который завершился шесть месяцев спустя. Компания Douglas (которая сегодня входит в состав Boeing) построила громоздкие одномоторные бипланы World Cruiser, на которых армейские пилоты добились этой чести для Соединенных Штатов.