77 бантиков на одной голове

— Вот еще, делать мне нечего, как только вспоминать то, что вы забыли. Может, вы ещё за свою бабушку попросите?

Мухоморыч призадумался и, что-то покрутив в голове, сказал:

— Звучит как грубость, но мысль интересная. Но сейчас не об этом. Вот скажи мне на милость…

— На милость? — перебила Кикирилла.

— Не передергивай, — попросил Петушок.

— Извините, — покраснела девочка и стала завязывать распутавшийся зеленый бантик.

— Какой самый серьезный вопрос тебя сейчас волнует? — ткнул в девочку пальцем Мухоморыч.

Кикирилла зевнула и, засыпая, промямлила:

— Я хочу спать.

— Нет, это не то!!! — затряс головой старичок. — Хорошо зададим вопрос по-другому. — Какой самый серьезный вопрос тебя волнует в последнее время?

— Какой, какой… — буркнула Кикирилла, — конечно же, найти золотой корень.

Надо было видеть реакцию Мухоморыча. Он привскочил и словно рыба на берегу стал хватать воздух открытым ртом. Эмоции настолько его переполнили, что он с минуту не мог вымолвить ни слова.

— Ну вот, я же знал, что ты знаешь, зачем я тебя ищу.

У Кикириллы сон словно ветром сдуло.

Мухоморыч, довольный вниманием, вдруг вспомнил старую историю, очень схожую с этой. Он начал было её рассказывать, но теперь его остановили не только Кикирилла, но и Ядигида с Петушком, пообещав что в следующий раз они обязательно эту историю выслушают, запишут, и передадут другим.

Мухоморыч прокашлялся, стянул шляпу, рукавом вытер выступившие капельки пота со сверкающего затылка и сказал:

— Золотой корень расцвел.

— Ну… — словно пытаясь помочь ему продолжить рассказ, протянула девочка.

— Ну, вот расцвел, — словно ставя точку, закончил дедушка.

— Дальше-то… дальше что? — не утерпела Кикирилла.

— А дальше твоя забота, — пожал плечами старичок.

— Так вы для этого меня искали, что бы это сказать?

— Ну да… — старичку вдруг стало не по себе под взглядом трех пар глаз. Я сказал, что-то плохое?

— Да нет, все так, — сон снова навалился на Кикириллу только теперь с двойной силой.

Увидев разочарование на её лице, старичок стал оправдываться:

— Я же знаю, как ты его искала? Я думал тебя эта новость порадует.

— Она меня порадовала, — устав гневаться на старичка, спокойно произнесла девочка. — Только я давно это знаю.

— Жаль, — сказал Мухоморыч. — Тогда странно, почему вы до сих пор не спасли Ромашку?

Кикирилла насторожилась. Причем здесь Ромашки? Почему такой неожиданный переход от золотого корня к Ромашке?

— Причем здесь Ромашка? — с озабоченным видом посмотрела она на Мухоморыча.

— Ну, так ведь её же унес человек.

— Знаю, дальше-то что?

— Так спасать надо! — напомнил Мухоморыч.

— Кого?

— Золотой корень.

Кикирилла опустилась на кресло, и глубоко задышала. «Еще минута, и я не знаю, что будет через минуту, скорее всего это будет грибной суп», — думала Кикирилла.

Старичок выпрямился, руки его затряслись и он, словно извиняясь, добавил:

— Я как размышлял. Раз золотой корень расцвел, раз его украли, значит надо спасать. Ромашка ведь и погибнуть может.

Кикирилла тяжело вздохнула, и словно робот, скорее из вежливости, чем из любопытства спросила.

— Причем здесь золотой корень, и Ромашка?

— Так ведь золотой корень — это Ромашка. Или вернее Ромашка и есть золотой корень.

Мысли Кикириллы словно остановили свой бег. Получается, ответ на загадку постоянно был рядом. Они искали, то, что само просилось в руки!!!

«Милый Шиповник… он оказывается самый дальновидный, самый сердечный. Ну почему провидение подарило золотую Лилию не Шиповнику. И Ромашка бы так не мучилась в лапах похитителей….» Кикирилла уткнувшись в ладони громко разрыдалась. Она плакала про все, что выпало на её долю за последнее время. Как она будет смотреть в глаза Ромашке, если конечно они не опоздали, и она до сих пор жива!

Ядигида с Петушком с минуту сидели, словно пораженные молнией. Наконец, они вскочили, схватили Мухоморыча стали обнимать, тискать, тормошить старичка.

— Ну откуда ты узнал, что именно Ромашка — золотой корень? — терзали они его своими вопросами.

Мухоморыч, потупив взгляд, честно признался.

— Я не знал, что это золотой корень. Она расцвела так неожиданно, я даже толком то и не понял. Говоря по правде, я не обратил особого внимания. Мало ли Ромашек? Ну, расцвела, так расцвела, живи себе…. Правда вроде как помолодел я сразу. Я ещё даже подсмеивался над Шиповником, который безумно в неё влюбился, когда первый раз случайно проходил мимо. Потом ненароком крюки в пути стал давать, чтобы её увидеть. Идет гоголем как будто не к ней, а мимо, так ненароком, а сам то глазками в её сторону ширк, да ширк… Вижу, околдовала красна девица добра молодца. Я сразу молодость вспомнил… — тут глазки Мухоморыча затуманились, словно их стало заволакивать пелена воспоминаний. Ядигида предусмотрительно постучала коготком по плечу старичка, выводя его из оцепенения,

Мухоморыч вздрогнул. Он снял шляпу, почесал затылок, словно без этого движения мысль не работала и продолжил: