77 бантиков на одной голове

— Сама посуди, зачем я, обычный Шиповник нужен ей, необыкновенной?

Борис, понаблюдав за радугой, затем за всеми, воспользовался заминкой, юрко подскочил к Ромашке, выхватил её из лунки и спрятал у себя на груди.

— Я хочу ещё один камень.

— Дудки! — сказала Элис, и, пританцовывая, весело захлопала в ладоши. Обманули дурачка на четыре кулачка. Нет, нас же трое, значит, обманули на шесть кулачков.

— А как же уговор?! — в унисон воскликнули братья.

— Нет, — устало сказала Кикирилла, — я выполню свое обещание.

Братья насторожились, ожидая подвоха. Неужели она настолько наивна, что сделает все, как обещала. Ведь теперь у них не осталось ничего, что могло заинтересовать. Борис напряженно переспросил:

— Правда?

— Конечно.

— И сама пойдешь в клетку?

— Раз я обещала, значит пойду.

— Ну, ты даешь! — восхитился Борис, и крепко сцепил пальцы рук. — С таким самопожертвованием он сталкивался впервые. А поскольку такого, по его понятиям, в жизни не бывает, то естественно, он не поверил во всю эту чепуху.

— Моя миссия закончена, царская зала найдена, и сейчас надо освободить лис.

Брим-Бом хлопнул себя по лбу.

— Как я забыл!!!

— Что забыл? — напряглась Элис.

— Ключи забыл!

— У нас есть ключи, — напомнила Кикирилла.

Брим-Бом неожиданно заторопился. Он даже не уловил ответа Кикириллы, так как неотступно наблюдал за кустами. Оттуда выглянуло уже с десяток отвратительных рож. Одна из них исступленно завизжала, с грохотом захлопнула пустые черные глазницы, и рассыпалась в труху. Долговязого поразило, что кроме Бориса этого никто не заметил. Когда костистая рука с остатками сухой кожи поползла по земле по направлению к братьям, Борис истошно завопил:

— Бежим! Скорее, бежим отсюда!!!

Кикирилла изумленно смотрела, как толстячок перекатывается по поляне, словно от кого-то убегая. Неожиданно появилась тропинка. Деревья расступились, тропа пробивая себе дорогу, проскользнула впритирку к огромной елке. Ее ветви неистово отхлестали братьев, отхлестали основательно, до кровавых ссадин.

Борис уже не сдерживал стоны, когда тропа выскочила на поляну Ядигиды. Правнучка Бабы Яги приметив толстяка, взвилась от восторга:

— Ба! вернулся… Как я погляжу, тебе здесь понравилось.

Борис вздрогнул и спрятался за спиной Кикириллы. Заикаясь он промямлил:

— Я спас… зверей спас… Желми спас.

— Не пугай, — попросила Кикирилла за него, — он по делу.

— Да знаю я, по какому он делу, Петушок уже сообщил. Вот ведь мерзавец. Ромашку-то, зачем вытащил? Она сделала свое дело. Больше она не золотой корень.

Шиповник чуть не запел, услышав это! Какое счастье!

Петушок вздохнул и ласково потрепал Шиповника по плечу.

— Не переживай, все уладится.

Не вслушиваясь в разговор, Брим-Бом во все глаза глядел на Петушка. Борис прав — это чудо природы. Словно драгоценный камень, рубиновый Петушок переливался на солнце всеми оттенками радуги, от нежно-розового, до ядовито-бордового. Словно яркий костер горели его перья. Брим-Бом не удержался и заворожено потрогал птичку рукой. Он не верил своим глазам.

Петушок вздрогнул и брезгливо глянул на долговязого. Всем своим видом он показывал, что долговязый глубоко ошибается на его счет. Горло Брим-Бома мучительно сдавило. Он пошевелил пальцами рук, так хотелось ему пустить их в дело…

Борис склонился над ухом брата и тихо зашептал:

— Давай сначала выманим деньги, потом примемся за твой зверинец. Алмазы лежат себе спокойненько, а от этих неизвестно что ожидать, брыкаться начнут.

Брим-Бом прерывисто вздохнул, он готов ждать сколь угодно, лишь бы обладать этим существом. Он буквально изжарил своим взглядом Петушка. Тот, оценив испепеляющее внимание к своей особе, поднял самовар и удалясь как бы ненароком бросил:

— Живым не дамся.

— Куда ты денешься? — с удовольствием подумал про себя Брим-Бом.

Борис, пощелкав пальчиками, сдвинул брови ниже ушей, и болезненно сморщившись, бросил:

— Ну что? Как говорится ближе к делу. Алмазы сейчас. На стол.

— Алмазы? — протянула Ядигида, — кажется, речь шла об одном камне?

— Один Алмаз за спасение Желми… — стал загибать пальцы Борис.

— Неправда, — воскликнул Петушок, — Желми спас Слава.

Ядигида напряглась.

— Это правда? — укоризненно глянула она на Славу.

Тот пожал плечами и промолчал.

— Почему раньше не сказал? — фыркнула она Петушку.

Ты же не любишь героев, — стал оправдываться Петушок, — а его я застал с ножовкой, когда он пилил пол. Пришлось помочь.

Борис напрягся, он ощутил как над его богатством нависла угроза. Он умоляюще глянул на Кикириллу, прося помощи.

— Значит я вам должна на один камень меньше? — недоуменно пожала плечами Кикирилла, — надо сначала сходить за ними.

— Вот и сходи, только быстро, как на соревнованиях за золотую медаль, очнувшись от видения включился в беседу Брим-Бом

— Хорошо, — привстала Кикирилла и глянула на Элис. — Ты пойдешь со мной?

— Я пойду, — вскочил Борис. Ему было страшно здесь оставатся и ещё ему страсть как хотелось разузнать, разнюхать, откуда девчонки таскают сокровища. Он был уверен, что запомнит дорогу, и в следующий раз сам придет.

— Не советую, — сказала правнучка Кикиморы болотной.