80 сигарет

– Если ты будешь со мной.

– Буду, моя девочка, буду, куда я от тебя денусь.

Нина подняла пакетик с порошком и кинула лукаво-вопросительный взгляд на Токаря.

– Осторожней, солнышко, – улыбнулся он, – это три девятки. Одного грамма хватит, чтобы прикончить парочку таких девочек, как ты.

Нина медленно сняла футболку с Токаря, раскрыла пакетик и высыпала часть содержимого на его грудь. Облизнула палец, макнула кончиком в порошок, сунула в рот. Токарь повторил ее действия, но более умело. Он смочил слюной три пальца и неторопливо втер прилипшую к ним белую смесь в десны.

Они вновь поцеловались. Нежно. Сладко. Токарь наслаждался соком ее пышных губ, как провинциальный сомелье, которому посчастливилось испить бокал Шато Мутон-Ротшильд.

И как в прошлый раз, когда они ехали в машине к злополучной гостинице, Нина начала опускать голову все ниже, целуя грудь, соски, живот, пока ее голова не оказалась на уровне его бедер. И как в прошлый раз, она немного приспустила его спортивные штаны.

– Какого хера ты опять делаешь? – спросил Токарь ровным, даже пустым голосом.

– А что я опять делаю, милый?

Токарь слабо ухмыльнулся.

– Со мной в лагере цыган один сидел…

– Опять цыган? – Нина вытащила его член из штанов и осторожно сжала в кулаке.

– Да, их там до жопы много. Барыга еще тот. Но ему за это не доказали, поэтому жил он среди порядочных пацанов. – Токарь собрал на палец еще порошка со своей груди и слизал. – Так вот. Освободившись, он вернулся в свой родной табор. А был он, надо сказать, очень уважаемым человеком…

Он оборвал фразу на середине и блаженно замычал: Нина сделала то, что хотела сделать еще в прошлый раз; то, о чем Токарь мечтал, но не мог допустить в силу своих убеждений. Она взяла его член в рот.

Он почувствовал теплоту ее языка, и вожделенное наслаждение захлестнуло его. Девушка делала минет столь умело, что иллюзии Токаря по поводу девственности ее рта рассыпались, как пирамида из пустых пивных банок.

– Огромная семья, – продолжил он с придыханием, – дети, внуки. И все, все без исключения относились к нему как к вожаку. Барон, одним словом. Ну и, значит, собирает он весь свой шалман и сообщает им радостную новость: дескать, решил я жениться на старость лет, вот, знакомьтесь, моя невеста, прошу любить и жаловать.

Голова Нины ходила вниз и вверх, то ускоряясь, то почти останавливаясь, когда голос Токаря начинал дрожать, а его член становился еще тверже. Она не хотела, чтобы он кончил так скоро.

– Короче, расписались они. И первое время все у них было замечательно, старик просто летал от счастья. Пока кто-то из его близких каким-то хреном не узнал, что женушка его уже была раньше замужем. Да и хуй бы с ним. Но выяснилось, что своему бывшему мужу она – вот как ты сейчас – полировала болт до такого блеска, что тот, наверное, мог ослепить на солнце.

С закрытыми глазами, откинув голову назад, Токарь собрал остатки героина с груди. Он не стал втирать его в десны, просто проглотил. И даже горечи не заметил.

– Когда барону об этом рассказали, ни у кого сомнений не было, что он вышвырнет ее вон, перед этим отмудохав как следует. В принципе, ничего страшного не произошло, ведь он не знал, что его дорогая половинка – членососка. По незнанке не канает. Но этот тупой олень послал всех к черту! Понятное дело, после такого его на хрен выгнали из табора. Понимаешь? Понимаешь, сосалка ты гребаная?

Нина заглотила член целиком, поборов рвотные спазмы.

– Через пару лет его снова посадили. Все в тюрьме, разумеется, знали, с кем он жил на воле. Его определили в гарем. Он заполоскался, среди людей ему не место. Так он и сдох на зоне, под сраку лет ползая на корячках с тряпкой в руках, оттирая дерьмо в туалетах. И никто, ни один из его семьи не пришел в морг за его вонючим телом.

Токарь часто задышал. Сжал кулаки. Живот его напрягся. Но Нина снова замедлила движения.

– Мне эту историю рассказал его старший сын. Бывший сын, как он всегда добавлял.

Токарь нащупал за поясом пистолет; вытащил; медленно приставил к голове Нины. Девушка сладострастно застонала и ускорилась. Она заглатывала его плоть очень аккуратно: Токарь ни разу не почувствовал ее зубов, только приятное тепло языка и щек.

– И я… я тоже должен вышвырнуть тебя.

Палец его на курке. «Я разнесу ее блядские мозги по стенке», – серьезно подумал он и взвел курок. Где-то на задворках отравленного героином сознания мелькнула мысль, что с головой Нины не все в порядке: пистолет упирался ей в голову, она видела, на что Токарь способен, но даже ухом не повела. Либо ей все это кажется игрой, либо ей наплевать на свою жизнь.

– Должен тебя вышвырнуть. Но, п-ф-ф… – Токарь откинул голову назад и мелко захихикал, так, словно удивлялся самому себе, не мог поверить в то, что собирается сказать. – Я не могу-у этого сде-а-ла-ать, – произнес он нараспев.