9 часов над Атлантикой

– Например… – задумывается на мгновение. – Биение сердца. Босые ноги по паркету – звук приближающихся шагов… они же по морскому песку, и снова направляются к тебе, а ты лежишь, зажмурившись, потому что солнечный свет слепит, и слушаешь море. Снова сердце, но уже другое – сейчас оно меньше напёрстка, но через пару месяцев ты сможешь взять в руки…

Последние слова произнесены шепотом, чтобы спрятать трещинки в голосе, но даже шёпот не способен скрыть возбуждение:

– …своего новорожденного ребёнка. Его первый крик, смех, слово. Голос и колыбельная. Снова шаги и снова босиком по скользким дубовым доскам: на кухню, в столовую, кабинет, по лестнице вверх, по ней же вниз, в детскую – они ищут тебя. Это и есть моя музыка… самое большое признание в любви к жизни.

Я поворачиваю голову на бок, чтобы прижаться к его рёбрам ухом и услышать то, что красивее музыки. Действительно красиво… так ровно, уверенно, спокойно бьется его сердце. Удар за ударом толкает кровь в артерии, принимает из вен. Я закрываю глаза – на этот раз непроизвольно – и слушаю дыхание. Это тоже музыка – обволакивающий умиротворением ритм.

– Твоя музыка прекрасна…

– Я знаю, как поднять наше настроение.

– Серьезно? И как же?

– Давай вспомним какие-нибудь забавные случаи, которые поставили нас в неловкое положение, что-нибудь вопиюще позорящее…

– И это, по-твоему, смешно? Мне кажется, у меня сегодня день даже не года, а всей моей жизни по таким ситуациям. А ты что всерьёз тоже попадаешь впросак?

– Бывает… – слышу по голосу, улыбается. И прижимает меня к себе плотнее.

– Верится с трудом. Но в таком случае кавалеров вперёд: я вся во внимании.

– Однажды я решил впечатлить свою девушку и свозить её в Рим. В то время я мог себе позволить только бюджетное путешествие, гостиницы были не по карману, и я снял квартиру. Моя девушка была из тех людей, которые замечают детали. И вот когда мы только заезжали в ту квартиру, она обратила внимание на то, что у входной двери снаружи нет ручки.

– Как это нет ручки?

– Ну вот так. Есть только замочная скважина и небольшая такая пимпочка, которая никак не связана с замком – просто чтобы было за что ухватиться.

– И вы захлопнули дверь…– догадываюсь.

– Не захлопнули, а я захлопнул, – признается и улыбается, чувствую, до ушей. – Причём, как только это сделал, спросил у неё, взяла ли она ключи. Она ответила «нет»…

– Упс…

– Да, именно. Это был провал века.

– Да ладно, ерунда какая.

– Вот она тоже так сказала, но это было одно из тех первых и неопытных путешествий, когда тебе кажется, что за два дня ты можешь посмотреть Рим.

– Так у вас было всего два дня?

– Да, и один из них мы практически полностью спустили на решение проблемы с захлопнувшейся дверью.

– Как вы выпутались?

– Спустились вниз, зашли в булочную рядом, позвонили хозяину квартиры, тот приехал часа через два и позвонил в службу, которая занимается захлопнувшимися дверями. Ещё через два часа приехала эта служба, коренастый итальянец посмотрел внимательно на замок, потом на нас, потом вытащил свою кредитку, провёл ею между дверью и дверным косяком, надавил на дверь, и упс – она открылась.

– И ты не знал, что дверь можно открыть кредиткой? Имея их, наверняка, полные карманы!

– Нет, не знал! Понятия не имел! – признается, смеясь. – Но вот таким позорным способом узнал и запомнил на всю оставшуюся жизнь. Мне очень хотелось её впечатлить и впечатлил, – со вздохом.

– Я согласна с твоей девушкой – это полнейшая ерунда. Слушай, что случилось со мной. Мне было четырнадцать лет, я в первый раз в жизни по уши влюбилась – это важно. А, ну ты уже об этом знаешь. Было лето, и меня пригласили на вечеринку к одному парню, у которого я нечасто бывала, вернее никогда не бывала, и пошла туда только потому, что среди прочих приглашенных должен был быть ОН. И я готовилась три дня: купила, платье, остригла волосы и даже немного поменяла их цвет. Опять же первые в жизни купила баснословно дорогой купальник, потому что предполагалось, что мы будем отдыхать у бассейна. В общем, там был небольшой трамплин, все с него прыгали – мальчишки – и я подумала, что если прыгну тоже, то обязательно его впечатлю.

После этих слов он начинает трястись. Его губы наверняка рвёт улыбкой.

– Да, – подтверждаю его догадки. – У меня слетел купальник. Не целиком, Слава Богу, только верх, но и этого хватило, чтобы вся вечеринка едва не умерла от смеха.

– Я думаю, – Лео делает паузу, чтобы слишком громко не смеяться, ты впечатлила многих… Меня бы очаровала без шанса на спасение, это точно.

Мы затихаем, прислушиваясь к гулу двигателей самолёта. Люди словно вымерли, уснули все что ли?

– Ты храпишь ночью? – спрашиваю его.

– А ты?

– Я не знаю. Я живу одна, никто не жаловался.

– Я тоже один. И тоже никто не жаловался.

– Если б ты храпел, наверное, мне бы и это понравилось. И боюсь думать о том, что ещё из твоих тривиальных физиологических недоразумений могло бы найти бурный отклик в моем бестолковом, одуревшем от твоего обаяния сознании. Лео, у тебя есть волосы на груди? А то я видела тебя раздетым только со спины.

– Да, есть немного.