9-й вал

Утешала лишь мысль, что Мэу обещала найти первую же поляну для ночлега, развести костер и сварганить что-нибудь на ужин.

От лыжни мой взгляд оторвал окрик Тома:

– Алекс, встань и иди!

Темнеющий на снегу силуэт не шевельнулся, а только страдальчески взвыл.

Я вздохнул и развернулся. Том уже чесал по направлению к нему.

– Алекс!

– Ненавижу! Чертов снег! Чертовы лыжи! Чертова зима! Будь она трижды проклята!!! – причитал шаман.

– Алекс, ну давай! Пошли, – страдальчески простонал я.

Шаман перешел на неизвестный нам язык и, судя по интонациям, проклинал нас и наших потомков до десятого колена.

Вдалеке замерцал костерок.

– Ну же, чуть-чуть осталось…

Шаман завозился и, тяжело оперевшись на палки, встал, но через шаг запнулся лыжей за лыжу и, громыхнув палками, повалился снова.

– У-у-у! Зачем я во все это ввяза-ался!? – совсем уж отчаянно взвыл он, неподвижно лежа на снегу.

– Давай! – сочувственно вздохнул Том: – Чуть-чуть осталось, метров триста.

– У-у-у! – заскулил Алекс.

Сделал еще один отчаянный рывок, но так и не поднялся на ноги, повалившись ближе на полшага.

Том раздраженно зарычал, стащил с плеч рюкзак с поклажей и передал мне: "Я догоню".

– Алекс! – Том поднял его за шиворот и поставил на ноги.

– Я никуда не пойду! – надсадно взвыл тот: – А-ай!

– Не иди! – Том раздраженно закинул его руку себе на плечо и, перехватив свои палки в одну руку, потащил Алекса вперед по лыжне. Тащить было неудобно, лыжи у шамана ну никак не желали стоять ровно, и, развернувшись, начали жестко тормозить и распахивать снег наподобие плуга.

Под тяжестью поклажи ноги мои таки подкосились, и я присел на правое колено.

– Пятьдесят… девять… шестьдесят… три… – пропыхтел Том за спиной.

Эти проклятые триста метров мы преодолели на последнем издыхании.

О-ох! Я скинул поклажу, снял лыжи и повалился на лежанку из веток.

– Мы дошли! Мы это сделали! Алекс!

Том скинул Лекса на лежанку и с наслаждением снял лыжи.

– Алекс!

Шаман мрачно посмотрел на меня, чуть дернув правым глазом. Даже на неснятые лыжи ему было глубоко наплевать…

(7 декабря)

Я проснулся с адской болью во всем теле.

Том, болезненно морщась, разминался.

Вот это сила духа! Я пока что не решался даже приподняться.

– Эй, Юджин! – окрикнул меня он, массируя себе плечо: – Я видел, ты проснулся. Вставай!

– А давайте сегодня никуда не пойдем, – малодушно предложил я.

Том покачал головой, подошел ко мне и вдруг железной хваткой вцепился мне в плечи и начал их разминать.

– А-а-а! – заорал я, отбиваясь от него: – Не надо, Том! Я уже встаю!

Я откатился в сторону и кинул снегом в бессердечного мучителя.

– Чтоб тебе! – выругался Том, отряхивая воротник, и кряхтя наклонился за снегом.

Я прикрыл голову руками и отвернулся.

Но Том, подумав, злорадно ухмыльнулся, оттопырил воротник Алексу и отправил снег ему за шиворот. Алекс вскинулся было, но тот час же осел на лежанку.

– Том, – проскулил он, даже не предпринимая попыток вытащить снег: – Как тебе не стыдно?! Ты будешь гореть в аду!

– Вставай, шаман! – воскликнул Томмазо и, подумав, добавил: – А то и тебе спину разомну.

– Нет уж, спасибо! – Алекс завозился и поспешил встать.

… Идти было тяжело, ноги продолжали болеть. Ситуация осложнялась снегопадом, не очень сильным, но чувствительным.

Лекс с Томом поцапались. Том врезал ему и скинул его с небольшого обрывчика. Точнее, скинул непреднамеренно, обрыва просто было не видно за кустами.

В итоге, Алекс подвернул ногу. И двигаться мы стали еще медленнее.

Часам к трем добрались до обозначенного вчера Мэу поселения.

Алекс, пожертвовав остатками денег, нанял собачью упряжку. Но наотрез отказался брать Тома. Но мы, главным образом, Мэу, смогли его все-таки уговорить.

(9 декабря)

О нас не помнили вторые сутки.

– Может, нас морят голодом? – предположил Ка-ну.

– Тогда бы они изначально не приносили нам еды и воды, – сказала Долорес: – Раз нас здесь держат, значит, мы им для чего-то нужны, и у них нет резона нас морить.

– О, да, – вздохнул Ка-ну: – Это очень утешает…

– Да не отчаивайтесь! – сказал Джуно.

– А если у нас нет надежды? – промычала Корнелия.

– Надежда есть всегда! – воскликнул молодой командир: – Мы молоды и полны сил! Мы со всем справимся! И в будущем, мы все равно достигнем наших целей!..

– Джуно, – повернулся к нему Ка-ну: – Это ты молод и полон сил. А мы – больные раненые инвалиды с поломанной психикой и постепенно съезжающей крышей! У нас нет будущего.

Джуно несколько мгновений обалдело смотрел на него, потом произнес:

– Ка-ну, вот ты не мог это сказать – ты оптимист. Кажется, в тебя кто-то вселился.

– По всем приметам, Антик, – не удержавшись, пошутила я. Мы засмеялись. "Извини", – сказала я ему, но, возможно, шутки он и не слышал.

Ка-ну тоже усмехнулся.

– Ну, сами смотрите, мы в такой ситуации… Какой уж тут оптимизм.

– Да ну, брось! – улыбнулась Долорес: – Вот скажи, что тебя больше всего не устраивает?