900 дней. Блокада Ленинграда

Александр Штейн, драматург, жена которого была на «Ленфильме» художницей, служил теперь на Балтийском флоте в Кронштадте. Как-то в конце июля его отпустили на четыре часа в Ленинград. Эвакуация детей была в разгаре – тех, кого привезли из Лужского района, и тех, кого еще никогда никуда не отправляли. Он увидел, что Невский проспект забит автобусами, трамваями, в которых полно плачущих детей, встревоженных родителей. Военная музыка раздавалась из громкоговорителей. Ребятишки тащили огромные узлы с вещами, коробки. На Аничковом мосту, без прославленных коней Клодта, которых давно закопали из-за бомбежек, образовалась пробка.

Витрины огромных магазинов на Невском обложены мешками с песком, крест-накрест заклеены бумажными полосами, вырезанными из старых газет. Повсюду висели военные плакаты: «Ты вступил в народное ополчение?» На другом плакате было ярко-синее море и на море линкор, все его пушки извергали багровое пламя.

Поток автобусов двигался к станции, где собрались огромные толпы. Женщины все пересчитывали своих подопечных… 110… 112… 114. У многих детишек были на спине рюкзачки защитного цвета. И жена Штейна была там с их 6-летней дочкой Таней – в глубокий тыл, куда-то на Урал… всего на 2 недели, убеждали матери детишек и самих себя.

Эвакуация из Ленинграда все время то начиналась, то прекращалась. В основном эвакуировали детей, сначала поблизости за город, потом на Урал и в другие отдаленные районы. Для организации выезда Ленсовет создал специальный отдел, до 11 августа из Ленинграда отправили 467 648 человек[98]. Но в большей мере это восполнялось потоком беженцев, прибывавших из Прибалтийских республик. 10 августа решено было отправить из города еще 400 тысяч женщин и детей. Всего через 4 дня эта цифра достигла 700 тысяч. На деле такое количество людей вовсе не было эвакуировано. Когда сомкнулось кольцо блокады, 216 тысяч человек были подготовлены к отъезду, но не уехали. В поездах не могли вывезти такое количество людей, и вдобавок железные дороги подвергались тяжелым бомбежкам, например 15 августа. Чудовскую железнодорожную станцию атаковали 105 немецких бомбардировщиков, а 18 августа они разбили мост через реку Волхов на линии Ленинград – Москва, прервав таким образом движение.

«С катастрофическим опозданием, – отметил один из очевидцев, – мы пытались вывезти из города женщин и детей. Мы их собирали, помещали в вагоны, отправляли за 10–12 километров от станции Сортировочная, до Рыбацкого или еще куда-нибудь, где они ждали на путях, по 8–10 эшелонов. Ждали 3 дня, 5 дней, неделю, ожидая отправки ежеминутно, не имея возможности связаться со своими семьями, которые думали, что они давно уехали. У большинства из них не было денег, а взятая на дорогу еда была сразу съедена».

И до последнего момента большинство ленинградцев считало отъезд чем-то неприличным, почти трусостью. За это городу предстояло вскоре дорого заплатить. Ответственность за это и за многое другое несут партийные организации, потому что именно партийные руководители, от Жданова до рядовых секретарей, призывали не уезжать и стыдили всех (кроме женщин с детьми), кто старался уехать.

Вместе с детьми из Ленинграда вывезли много продовольствия, для того чтобы прокормить их в отдаленных районах Урала, Средней Азии, на Волге. Неизвестно, сколько именно продуктов было вывезено из Ленинграда, но в один лишь день 7 августа отправили в Кировскую область 30 тонн сахара, 11 тонн масла, много крупы и муки.

Все трудней становилось поддерживать на достаточном уровне производство, особенно военное. В соответствии с приказом Государственного комитета обороны от 11 июля заводы из города вывозили, хотя и медленно. К 1 августа погрузили в 180 товарных вагонов оборудование Невского машиностроительного завода и отправили в Свердловск. Кировский машиностроительный завод послал 81 вагон с оборудованием в Барнаул, Дизельный завод – 70 вагонов в Горький. Были большие сомнения насчет эвакуации крупных заводов, вроде Кировского сталелитейного, Ижорского. Но в августе около 3000 рабочих Кировского завода и часть оборудования были отправлены в Челябинск. Часть Ижорского оборудования тоже вывезли. Началась невероятная путаница. Даже в 1943 году директор крупного завода имени Жданова все еще пытался собрать свое оборудование. Часть машин была отправлена в Ташкент, остальные – на Урал. К 27 августа из Ленинграда было отправлено примерно 59 280 вагонов машинного оборудования, в том числе 56 тысяч электромоторов, 22 котельные установки, 23 гидротурбины. К 1 сентября эвакуировали почти 100 заводов – полностью или частично.

Некоторые заводы забирали с собой сырье и другие запасы. 29 июля категорически было запрещено увозить железо, сталь и другие металлы. Примерно неделю спустя всем ленинградским заводам установили норму топлива, начались работы по оборудованию огромных котлов (на электростанции № 5, на Кировском заводе и др.) с целью приспособить их для использования торфа и дерева.