900 дней. Блокада Ленинграда

Шагал быстро, не оглядываясь по сторонам, спешить ему было некуда, просто хотелось, чтобы досада улеглась. Два часа звонил в Москву, в Комитет по делам искусств, пытался получить указания или разрешение на эвакуацию Эрмитажа. В том, что музей надо эвакуировать, Орбели не сомневался. Немецкие бомбардировщики уже бомбили десятки городов и в любой момент могли появиться над Ленинградом. На миг он остановился, поглядел на Неву. За шпилем Петропавловской крепости повис, будто разбухшая серая колбаса, один из первых поднявшихся в воздух аэростатов. И Орбели решил. Велел сторожу закрыть музейные залы и больше посетителей не пускать. Затем пошел в кабинет, вызвал сотрудников. Из Москвы все еще не звонили. Ну что ж, он будет действовать сам, без Москвы. Сорок самых дорогих картин – Леонардо да Винчи, Рафаэля, Рембрандта, Рубенса – надо снять со стен, перенести в подвалы под каменные своды. Составить план эвакуации. Если нельзя начать упаковку сегодня, тогда с самого утра в понедельник.

Вдруг он посмотрел на календарь, там все еще была суббота; он машинально оторвал этот листок, появилась новая дата – 22 июня, воскресенье.

Оторвавшись от календаря, он внезапно вспомнил: «Наполеон, если я не ошибаюсь, тоже напал на Россию в июне – кажется, 24 июня?!»

При мысли о Наполеоне настроение улучшилось. Он улыбнулся и немного стал похож на Мефистофеля. Тогда Наполеон – теперь Гитлер. Неплохой прецедент, о нем не стоит забывать!

Глава II Лето. Война

Бейся, сердце!

Стучи, несмотря на усталость,
Слышишь:
Город клянется, что враг не пройдет!

Темные дни

Первые дни войны неизбежно повлияли на ход событий в Кремле. Ответственность за постигшую Россию катастрофу несли прежде всего два человека: Иосиф Сталин и его ставленник в Ленинграде – Андрей Жданов. Многие вообще полагали, что Сталин избрал Жданова своим преемником.

Да, именно Сталин повел страну по пути сотрудничества с нацистской Германией, перед самым началом войны отказывался верить, что Гитлер его предаст, и до последнего момента был уверен, что выход найти можно, даже если за него придется дорого заплатить.

И именно Жданов подсказал Сталину мысль пойти навстречу Германии, установить с ней дипломатические отношения, а когда началась война в 1939-м, неустанно повторял, что Германия «не может воевать на два фронта».

Теперь нацистское наступление вызвало у Сталина психическое потрясение. Он был на грани нервного расстройства, не выходил из комнаты, не мог или не желал заниматься делами государства. Жданова не было ни в Ленинграде, ни в Москве, он отдыхал в Сочи. И день за днем огромное Советское государство, оставаясь, в сущности, без руководства, как огромный дредноут, потерявший управление, неслось по воле волн, навстречу смертельной опасности.

Велика ответственность Жданова за этот кризис. 29 июня 1939 года он написал и опубликовал в «Правде» статью, где высказал «свое личное мнение»: Англия и Франция на деле не желают союза с Россией, маневрируют, хотят вовлечь Россию в войну с Германией. «Некоторые его друзья» с этим его мнением не согласятся, но он попытается обосновать свою оценку.

Всем было ясно значение статьи. Жданов – заведующий отделом агитации и пропаганды ВКП(б), назначенный Сталиным, и, вполне вероятно, его будущий преемник. Статья – предупреждение Западу, что Россия может где-нибудь в другом месте поискать гарантии своей безопасности; немцы так это и поняли, они уже усиленно вели предварительные переговоры с Россией. Подписание нацистско-советского пакта 23 августа 1939 года сделало Жданова инициатором новой советской политики блока с Германией, в Москве дипломаты называли его «архитектором», а Молотова «строителем» германо-советского договора.

Никогда не раскрывалась подлинная природа разногласий в сталинском Политбюро по поводу пакта с Германией. В том, что разногласия существовали, никогда не было сомнений. Их наличие подтверждают и формулировки в статье Жданова, опубликованной 29 июня 1939 года.