99 дней

– Да? – говорит Имоджен. – Знаю, это всего лишь мимолетное увлечение, мы же здесь до конца лета, но… он мне нравится. – Она смотрит на Гейба и слегка морщит нос. – Извини, – продолжает она, – тебе это докучает?

– Нет-нет. – Гейб искренне качает головой, – разговаривайте, сколько хотите.

Имоджен улыбается.

– Ну, в таком случае, начну, – говорит она и принимается рассказывать. Я тянусь и сжимаю колено Гейба, молча гордясь тем, как между нами все просто.

Почти… нормально.

Имоджен радостно болтает о семье Джея, о его отце, которому нравится рисовать. И я вдруг вспоминаю, как столкнулась с ней утром после секса с Гейбом – я тогда еще не разговаривала с Патриком, мамой или кем-то еще, все утро бродила, как в густом тумане. Ее улыбки с другого конца коридора, ее платья в цветочек и туфель с пробковыми каблуками было достаточно, чтобы я сглотнула слезы.

– Доброе утро, солнце, – радостно сказала Имоджен. Она никогда не носила рюкзак. Считала, что это не женственно. – Что стряслось?

Не будь так ко мне добра, хотелось сказать ей. Не будь так ко мне добра, я – ужасный человек, я совершила самый отвратительный поступок, что только могла совершить. Сначала я хотела рассказать все Имоджен, излить свою душу несмотря на то, к чему это приведет, отступить и посмотреть на чудовищность этой ситуации, словно на самое уродливое в мире произведение искусства.

Но потом поняла, что никому не хотела признаваться.

– Ничего, – ответила я, решительно качая головой. – Доброе утро.

Съезжаем на грязную автозаправку, мимо проносятся машины, забитые до отказа чемоданами и туристским снаряжением. Сейчас середина лета, время отпусков. Жарко.

– Можно я тебе кое-что скажу? – спрашивает меня Имоджен, пока мы стоим в очереди в вызывающий сомнения туалет. – Кажется, ты очень счастлива.

– Правда? – Удивленно моргаю – впервые с моего возвращения сюда меня описали именно такой. Даже впервые более чем за год. И я, услышав это, испытываю странное ощущение неправильности, как будто не так произнесли мое имя.

Имоджен смеется.

– Да, – говорит она. – Правда. Так сложно поверить?

– Я… вообще-то, нет. Наверное, нет.

Смотрю на Гейба, который заправляет машину. Он ловит мой взгляд и улыбается. Я вспоминаю его дурацкие истории, как он общается с каждым жителем нашего города; думаю о том, что он знает все изъяны моего тела и все равно принимает меня такой, что не разочарован в той, кем я стала. Я все еще нервничаю из-за этих выходных – уф, всего лишь мысль о встрече с Патриком и Тесс заставляет мой желудок делать кульбит, – но сейчас здесь, непонятно где, с Гейбом и Имоджен я радуюсь, что согласилась поехать.

Бензоколонка с громким щелчком прекращает работать.

– Я счастлива, – говорю Имоджен, подставив лицо солнечным лучам.

День 34

К следующему дню фестиваль набирает обороты, кемпинг забит до отказа. В воздухе висят тяжелые запахи травки, крема от загара и гриля. Девчонки в бикини отдыхают на камнях, а парень с дредами постоянно бренчит на гитаре. Этим утром мы с Имоджен приготовили на костре совершенно отвратительный кофе, а потом сдались, сели в универсал Гейба и через двадцать минут были в ближайшем городе: я купила кофе и для него и поводила стаканом под его носом, пока он спал в нашей палатке.

– Ты – моя героиня, – сказал он, и я засмеялась.

Теперь мы сбились вокруг пары столов, едим чипсы и играем в покер, сжимая в руках долларовые банкноты – я и Гейб, Келси и Стив, которые пришли к нам со своей лагерной стоянки, и Красавчик Джей, приехавший после завтрака в гостинице этим утром. Даже Патрик и Тесс играют, ее рыжие волосы спутанной косой перекинуты через плечо. Она похожа на девушку из каталога женской одежды – простовато и непринужденно. Я грызу заусенцы и попиваю воду из бутылки, стараясь не обращать внимания на руку Патрика на ее колене. Они прибыли прошлым вечером и не спеша подошли к костру. Тесс обняла меня в знак приветствия, а Патрик завис в тени.

– Привет, – сказала я ему, обратив на это внимание. Мы же решили попробовать стать друзьями, верно?

Патрик лишь посмотрел на меня, как ни в чем не бывало.

– И тебе привет, – ответил он так тихо, что расслышала только я.

Гейб вскрывает три десятки, победную комбинацию, и мы все беззлобно ворчим и скидываем карты на деревянный стол.

– Спасибо, спасибо, – торжественно благодарит он и, преувеличенно размахивая руками, тянется к призу.

– Ой, нет, подожди секундочку, – говорит Имоджен, пока Джей не убрал колоду. – У Патрика ведь фулл хаус?

Патрик поднимает голову, а потом изумленно смотрит на стол – он играл в забытье, потерялся в Патриклэнде, пока остальные тусовались здесь, на Земле. А потом улыбается.

– О, обалдеть, да.

Тянется к деньгам, но брат останавливает его.

– Секундочку, – говорит Гейб, качая головой. – Разве не так играется: не замечаешь, не берешь приз?

Патрик кривится, как бы говоря «неплохая попытка».

– Я так не думаю, чувак.

Гейб хмурится.