99 дней

Я попыталась выкинуть это из головы, что было довольно легко, ведь Патрик прокладывал дорожку из поцелуев по моей шее; мы устроились на диване в их гостиной и убивали время перед бейсбольной игрой в школе. В доме, кроме нас, никого не было. Его теплые пальцы заскользили по моей груди, по все еще плоскому животу и неуверенно завозились с пуговицей на моих джинсах. Я втянула воздух. Несмотря на продолжительность наших отношений, дальше этого мы ни разу не заходили, и каждый сантиметр моей кожи при его прикосновении обжигало льдом.

– Что думаешь? – тихо пробормотал он мне на ухо. – Хочешь подняться?

Я правда хотела, хотела, чтобы он продолжал это делать, хотела видеть на кровати его знакомое лицо, тело и смятую футболку.

– Да, – ответила я. – Да, хочу, только можно я сначала… – Глубоко вдохнула, и у меня слегка закружилась голова. Мы действительно собирались заняться тем, о чем я думала? – Только можно я сначала пописаю?

Патрик засмеялся.

– Конечно. – Он поднялся с дивана и поправил штаны. Затем взял меня за руку и поднял. – У тебя есть гигиеническая помада?

– Ха, что, слишком много целовался? – улыбнулась я. – Да, в рюкзаке.

– Засранка.

– И ты меня любишь, – крикнула я через плечо, уверенная в том, что он и правда любил и всегда будет; но, когда я через минуту вернулась, его мрачность погрузила меня в сомнение.

– Что это? – спросил он, поднимая распечатанный листок.

Дерьмо. Он нашел в моем рюкзаке переписку с рекрутером: я распечатала ее в школе, чтобы на выходных показать маме.

Я глубоко вдохнула.

– Патрик…

– Ты поедешь? – спросил он, за три секунды полностью выйдя из себя. – В Аризону?

– Нет! – ответила я, желая как можно быстрее его успокоить и вернуться к тому, что чувствовала минуту назад, к ощущению безопасности и волнения. – В смысле, возможно, нет, я лишь хотела…

– Возможно, нет?

– Я не знаю! – воскликнула я. – Я собиралась поговорить об этом с тобой, хотела поговорить, просто…

– Решила вместо этого всю неделю врать мне?

– Эй, ребята. – В дверном проеме, постучав дважды по дереву, словно понимал, что мешает чему-то, но хотел предупредить о своем присутствии, замер Гейб. – Вы готовы ехать?

– Ох, черт, сколько времени? – Я посмотрела на Гейба, а потом перевела взгляд на часы на телевизионной приставке и покраснела при мысли, что он слышал наш спор. Он должен был отвезти нас на игру. А я совершенно потеряла счет времени. – Нам пора, да?

– Еще есть немного времени, – заверил Гейб меня. Он через месяц заканчивал школу. – Игра начнется в семь.

Я посмотрела на каменное лицо Патрика, затем снова на его старшего брата.

– Знаю, но я сказала Имоджен, мы приедем пораньше. – Спорт в нашей школе не находился на первом месте, но местная бейсбольная команда вышла в плей-офф, и об этом пятничном вечере мы говорили всю неделю. Джулия состояла в группе поддержки, а Энни и художественный кружок подготовили кучу плакатов; после мы собирались поужинать блинами. Я давно уже ни с кем не тусовалась и начала замечать странную боль, словно мои друзья отдалялись от меня, хотя всегда были рядом. Словно какая-то скрытая часть меня уже готовилась покинуть свое место. Я глубоко вдохнула и посмотрела на Патрика, в знак примирения положив руку на его запястье. Попыталась передать ему телепатически: «Пожалуйста, давай отложим этот разговор?»

– Идем, – громко сказала я. – Давайте готовиться.

– А если нам пропустить? – спросил Патрик, стоя смирно и скрестив руки на груди. На улице еще было прохладно, и он надел мою любимую легкую толстовку, серую и мягкую.

– Пропустить? – повторила я. – Зачем нам пропускать?

– Не знаю. – Патрик бросил взгляд на брата и покачал головой. – Тебе не кажется, что это глупо?

– Нет, – ответила я. – Вообще-то, я хочу сходить.

– А я… хочу остаться здесь.

– Оу, неприятности в раю, – поддразнил Гейб. – Ладно, ребят, выясняйте. А я пойду переодену футболку. Поезд отходит от станции через пять минут.

Я устроилась на подлокотнике лицом к Патрику.

– Извини, хорошо? Я никуда не поеду, обещаю. Вела себя глупо, надо было рассказать тебе, что думаю об этом. Но теперь я об этом не думаю.

Я считала, это все исправит, что мы снова вернемся в веселый и нормальный вечер, но Патрик вздохнул.

– Я считаю, это глупо, – сказал он, игнорируя мои слова насчет Бристоля, будто мы полностью переключились на другой разговор. – Мне кажется скучным и неправильным тусоваться с людьми, которые мне даже не нравятся, и болеть за бейсбольную команду, на которую мне совершенно плевать. Мне не хочется ехать.

– Они наши друзья, – парировала я. – С каких это пор тебе не нравятся наши друзья?

– Мне нравятся наши друзья, – ответил Патрик, качая головой. – Не знаю. – Он снова сел и, подняв с дивана пульт, принялся переключать каналы. – Слушай, сейчас начнется фильм про питбулей и преступников. Как можно отказаться от его просмотра?

– Патрик, – сказала я, неловко посмеиваясь – он шутил, но при этом не шутил. Хотел, чтобы я пренебрегла нашими друзьями и бейсболом и осталась здесь.

Пренебрегла Бристолем и тоже осталась здесь.