99 дней

– Привет, Молли Барлоу, – произносит он с улыбкой, медленно и легко передвигаясь по асфальту.

Я бросаюсь в его объятия.

Тот эффект, что оказывает на меня Гейб, можно считать безумием, как затихающий в море шторм, как успокаивающийся ураган. Тошнота сходит на нет, как только он ловит меня, и все вдруг кажется таким неимоверно очевидным. Он кажется невероятно правильным. Когда я с ним, нет ощущения пытки или боли. Все легко и приятно.

– Привет, – посмеивается Гейб, слегка меня приподняв. Его руки напоминают спасательный жилет, даруют ощущение безопасности. – Скучала, да?

– Да. – Накрываю его уши ладонями и решительно целую его в губы. – Как все прошло?

– Нормально, – отвечает Гейб, осторожно меня опускает и переплетает пальцы с моими. – Вообще-то, я думаю, все прошло просто отлично.

– Правда? – Я улыбаюсь. – Считаешь, ты получишь место?

Гейб пожимает плечами и загадочно улыбается.

– Посмотрим.

– Посмотрим, – соглашаюсь я. Представляю себе – как представляла прежде, до его отъезда, но почему-то забыла об этом, пока его не было, – как мы сидим в кофейнях или прижимаемся друг к другу в темных барах Гарварда, плывем по реке Чарльз, вдали мелькают огни города. Что я пыталась делать с Патриком тем вечером, хотела доказать себе, что не заслуживаю этого?

Откидываю голову назад, чтобы посмотреть на Гейба, его волосы сверкают золотом в лучах вечернего солнца.

– Я очень рада, что ты вернулся, – говорю я и улыбаюсь.

День 61

Наш флорист, украшающий лобби, совершает ошибку и присылает два дополнительных десятка гладиолусов, которые нравятся Конни, поэтому заворачиваю их в бумажные полотенца и после работы иду к Доннелли. Я думала о ней, обо всех них, о секретах, что они утаивают друг от друга. Они казались прочной ячейкой общества, идеальной семьей. Благодаря им я чувствовала себя в безопасности.

– Господи, Молли, – говорит Конни, открыв дверь в джинсах и рабочей футболке. Из-за озадаченной улыбки ее лицо выглядит молодым и симпатичным. – Зачем они?

Пожимаю плечами, стесняясь и чувствуя себя неловко – я специально выбрала время, когда никого из ее детей не будет дома, но все равно ощущаю себя пойманной на чем-то и беззащитной, словно перешла все рамки. Когда вышла «Дрейфующая» и вокруг меня все завертелось, точно уронили клубок ниток, я представляла себе, что Конни позвонит или придет ко мне, чтобы сводить на чашечку кофе и вафли со взбитыми сливками, чтобы поделиться мудрым материнским советом. Конечно, этого не случилось – как бы близко мы ни общались, я никогда не была ей кровной дочкой, да и плохо поступила с ее настоящими детьми. И теперь понимаю, что даже не знаю, какие цветы нравятся моей маме.

– Ох, Молли, – говорит Конни одинаково довольно и смиренно. Цветы ярко-розовые. – Не стоило.

– Знаю, – тихо произношу я, и мы обе знаем, что я говорю не про цветы. Вспоминаю ту туристку из гостиницы: душераздирающая вещь. – Но я сделала это.

– Точно, сделала, – соглашается Конни, глядя на меня с эмоцией, напоминающей доброту. – Спасибо.

Только я собираюсь попрощаться и уйти, как за ее спиной появляется Джулия в джинсовых шортах, клетчатой рубашке и очках, в которых никогда не ходит вне дома.

– Кто там? – спрашивает она. А потом видит меня. – О, привет.

– Я собиралась уходить, – заверяю ее и делаю шаг назад по ветхому крыльцу. – Просто… – Показываю на цветы. – Приятного вечера.

Джулия кивает, но не сдвигается с места, просто долгое время смотрит на меня, как будто что-то решает. Я собираюсь с мыслями, в голове крутится тысяча неприятных возможных исходов.

– Ты должна остаться на ужин, – объявляет она.

Несколько секунд ошарашенно смотрю на нее и моргаю. Должно быть, у меня галлюцинации.

– Да?

– Конечно, – говорит она, разворачивается и идет на кухню, расправив плечи. – Парни скоро будут дома, мы готовим тако. Правильно, мам?

Конни неуверенно переводит взгляд с Джулии на меня и обратно – наверное, гадает, не придумала ли Джулия убить меня и спрятать тело в сарае под каким-нибудь старым походным снаряжением.

– Правильно, – наконец говорит она и отступает, держа в руках цветы. – Входи, Молли.

Вот так я оказываюсь за длинным столом Доннелли и ем тако, как будто мне снова тринадцать, только в этот раз рядом со мной сидит Гейб. Вернувшись домой и обнаружив меня нарезающей лук с его сестрой под альбом Rubber Soul, играющий на старом айподе Конни, он удивленно и радостно улыбается.

– Внезапное нападение, да? – спрашивает он, дернув меня к себе за петли ремня и поцеловав в шею, когда никто не смотрит. – Рад, что ты здесь.

Патрик появляется через несколько минут. Джулия накрывает на стол, а Гейб ушел в комнату переодеться. Патрик на мгновение зависает на пороге, уставившись на меня, будто ни разу в жизни не встречал, будто я незнакомка и представляю опасность. Я не видела его с нашего невразумительного поцелуя посреди ночи.

– Привет, – здороваюсь я, уверенно глядя на него.

– Привет, – говорит Патрик, затем разворачивается и уходит.