99 дней

Имоджен громко и знакомо смеется. Даже после всего случившегося я рада, что вернулась. Странно думать, что через несколько недель у нас будут совершенно другие жизни, что мы сплотились этим летом, чтобы вовремя попрощаться друг с другом.

– Ага, нечего разводить тут сантименты, – говорит Имоджен, словно читает мои мысли. – Ты сама говорила, Бостон и Провиденс не так уж далеко. – Она тянется и дергает меня за рубашку, чтобы я знала – она со мной.

– Мы будем соседями, – отвечаю ей и улыбаюсь.

День 95

– Не надо, – сразу же говорит Патрик, когда я на следующий день прихожу в магазин. Колокольчик над дверью звенит, волосы зачесаны назад гребнем, который стянула у мамы. Хотела выглядеть серьезно. Это настолько важно, что растрепанные волосы бы не подошли. Патрик стоит за стойкой, все его тело напрягается и становится твердым, как прутья в птичьей клетке. На его лице красуется зелено-желтый синяк.

– Патрик, – ахаю я, когда вижу, хотя знала о нем, но есть разница между тем, чтобы услышать про стихийное бедствие и увидеть разрушения самому. – Это после…

– Я сказал, не надо, Молли. – Патрик качает головой, голос тихий, каким я никогда его не слышала. За столом у окна уплетают куски пиццы парни из средней школы, на стульях бок о бок устроилась парочка пожилого возраста. – Все уже сделано, ясно? Все закончилось. Не стоило сюда приходить.

– Это не так. – Глубоко вздыхаю. Я только об этом и думала с тех пор, как Конни подобрала меня у озера. Мне надо получить от него ответ. – Все дело было во мне? – спрашиваю я и чувствую, что из меня как будто вышел весь воздух. – Это лето, все, что произошло? Или это было каким-то соревнованием с Гейбом?

Патрик смотрит на меня, словно я сошла с ума.

– Все, что произошло? – повторяет он. – Как будто ты в этом не участвовала.

– Я не об этом говорю! – Получается так громко, что пожилые люди поднимают головы, но я слишком далеко зашла, чтобы смущаться. Слишком далеко зашла для всего, кроме этого. Я – девочка из книги, хочу сказать им. Давайте, смотрите. – Я говорю совсем не об этом. Я уже большая, – выпаливаю, повторяя слова его мамы. – Я сделала выбор. Но то, что мы сделали – признайся, Патрик. Это произошло не потому, что ты скучал по мне, не потому, что это мы и ты хотел все исправить, что бы там ни было. Это произошло из-за того, что ты хотел увести меня у своего брата. Ты хотел победить.

– Я хотел тебя, – парирует Патрик, и этот ответ звучит хуже любого ругательства. – Я, черт возьми, любил тебя, Молс, как ты этого не понимаешь?

– Любил так сильно, что все лето дурил меня и унизил перед всеми, кого мы знаем?

Патрик смотрит на меня с другой стороны стойки. Затем вздыхает, словно у него не осталось сил.

– Я не знал, как тебя отпустить.

Смотрю на него – между нами пропасть больше, чем за все время, пока я была в Темпе, мое сердце истекает чем-то таким едким, что мне кажется, он учует этот запах среди соуса и пеперони. Рассматриваю его красивое лицо и серые, как шторм, глаза, стиснутые зубы, но он… он не здесь. Мой Патрик, которого я знаю, помню и люблю, пропал. Я испортила то, что было между нами. Мы оба это сделали. Я думала, мы сможем это исправить – считала, то, что происходило этим летом между нами, исправит положение, и мы снова будем вместе. Но не все поддается ремонту. Не знаю, действительно ли верила я в это до нынешнего момента. И от этого осознания появляется ощущение, будто мою грудную клетку распирает изнутри.

– Я не должен был говорить тебе того, что сказал, – наконец говорит он. – В твоей комнате той ночью не стоило называть тебя… – Звенит колокольчик над дверью, заходит большая семья. Патрик кривится и морщит желтовато-зеленое лицо. А когда снова заговаривает, заклинание разрушено. – Слушай, Молли, – продолжает он, словно я – покупатель. Прохожая с улицы. – Мне надо работать.

Из меня выходит весь воздух, как будто где-то открыли клапан. Я вдруг так устала, что едва могу стоять.

– Я уезжаю через несколько дней, – наконец сообщаю ему. Глубоко вздыхаю. – Я буду по тебе скучать.

Патрик кивает.

– Да, Молс, – говорит он, и этот разговор похож на точку невозврата. – Я тоже буду скучать.

День 96

После ужина надо собрать кучу вещей, моя старая сумка стоит открытая на кровати. Я устроилась здесь, как дома: из ящиков вываливается одежда, на рабочем столе раскидана помятая бумага из гостиницы.

Вспоминаю, как собиралась вот так в последний раз, хватала носки и нижнее белье и засовывала все в сумку, чтобы увезти в Аризону. Все заняло двадцать минут и завершилось в полной тишине: я выключила телефон и компьютер, чтобы сдержать напор сообщений, е-мейлов и оповещений по Фейсбуку: они сыпались одно за другим, но от Патрика ни слова. Я больше не нужна была Бристольской команде по бегу, хотя мне предложили пройти отбор осенью, однако они все равно согласились взять меня – единственную новенькую выпускницу в класс из шестидесяти пяти человек.