9М. (Этюды о любви, страхе и прочем)

В парке действительно было очень красиво. В городе деревья, стоявшие по одиночке или небольшими группами, быстро сдавались, надвигавшимся холодам, безропотно теряя свою листву. В парке же эта флористическая общность выступала против неотвратимого хода времени. Желтый цвет осени хоть и был преобладающим, но еже с ним еще присутствовало лето, проявлялась в отдельных пятнах беззаботно зеленого. Э. проходя мимо таких стойких деревьев, кончиками пальцев проводила по их листьям. Оказавшись в парке, она заметно оживилась. С интересом смотрела по сторонам, по-мальчишески размашистыми движениями ног вздымала пожелтевшие листья на меня, заигрывала с маленькими собачками, которые оказались там вместе с продрогшими хозяевами. Впервые за этот день я увидел ее широкую искреннюю улыбку, не смущенную, не вежливую, не отрешенную, а именно настоящую, живую, с идеальными белоснежными зубами и чуть выступающими верхними клыками. Я стоял немного в стороне под раскидистым деревом, с сигаретой в руках, с безмятежным удовольствием наблюдал, как Э. расспрашивает приветливую пожилую женщину о ее маленькой коричневой таксе, и думал, что может не все так плохо, раз искры радости могут пробиваться сквозь непомерный слой тоски. Она помахала бабушке на прощание и быстрым летящим шагом подбежала ко мне, потянув за руку.

– Пойдем, пойдем. Тут недалеко есть старый дуб, когда я в детстве гуляла тут с родителями, мы обязательно к нему подходили.

Мы двинулись дальше вдоль по золотому настилу. Закрывая глаза Э. глубоко дышала, наслаждаясь свежим воздухом. Розы на ее кашне вокруг шеи тоже почувствовали благоприятную атмосферу и воспрявши привносили в окружающую атмосферу нотки своего благоухания.

Огромный старый дуб. Думаю, прилагательное «размашистый» придумали специально для него. Э. зачарованно смотрела на него, задравши голову. Я остался на месте, пока она неторопливо обошла его вокруг, внимательно всматриваясь в почтительную крону. На информационной табличке возле него упоминалось, что он был посажен более, чем две сотни лет назад. На своем веку он повидал, наверное, немало повзрослевших девочек. Удовлетворенная Э. вернулась ко мне и заявила, что теперь можно и поесть что-нибудь. На уточняющий вопрос, что именно, она предсказуемо ответила, что ей все равно, главное, чтобы не очень далеко. Я знал одну неплохую закусочную неподалеку, туда мы и направились.

Через парадные ворота мы вышли из парка. Нам предстояло пройти пару кварталов. Город снова обрел свое безграничное влияние. Розы на кашне прекратили источать аромат и спрятались, безоговорочно сдавшись во власть подавляющему преимуществу окружающему повсюду бензина и мокрого цемента. Но глаза Э. все еще радостно светились.

После долгого моциона под затяжным дождем было приятно снова оказаться в тепле. Э. плюхнулась на мягкий диванчик возле батареи и принялась растирать ладони.

– Может стоить дойти до уборной и высушить волосы?

– Не страшно, – ответила Э. и пальцами зачесала влажные волосы назад. – Поскорее бы принесли меню. А ты здесь часто бываешь?

– Да, бывает заскакиваю. Но не то, чтобы часто. Все-таки они находятся чуть ли не другом конце города. Мы уже прошли довольно прилично. Ты не устала?

– Нет, но можно немного перевести дух. Тебе здесь нравится?

– Да, уютное место.

К нам подошел официант. Я заказал черный кофе и сэндвич, Э. – большой кусок мясного пирога и лимонад безо льда. Официант предложил нам по стопке домашней настойки, чтобы согреться. Э. охотно закивала. Горячительное принесли сразу же, она опрокинула стопку, смешно поморщилась, словно никогда не пробовала алкоголь до этого. Хотя, стоит отметить, напиток и правда был с характером. Закусочная была словно олицетворением одной из тех житейских историй, когда одна семья держится на плаву за счет своего предприятия, каждый раз в конце месяца еле-еле сводя концы с концами, и спокойно выдыхая, когда оплачена месячная аренда помещения и заказаны продукты. И все друг другу клянутся, что следующий месяц точно последний, и сил уж нет тянуть, и клиентов все меньше и меньше, и арендатор душит, но месяца все проходят и проходят, а они продолжают существовать. Возможно, потому что любят это место всей душой, а может просто слишком аморфны, чтобы что-либо поменять. Не знаю, я не был знаком ни с кем из персонала, чтобы узнать правдивую версию дел. В любом случае, мне нравилось туда заходить перекусить, хотя не сказать, что еда была великолепной. Скорее просто была по нраву это атмосфера неизменности.

Э. заинтересовалась этим место, она изучала интерьер, рассматривала состаренные фотографии в рамке на стене, изображающих счастливых людей в старомодных костюмах. Если приглядеться, можно было различить на них следы подтертых водяных знаков. Однако, издали это было совершенно незаметно. Еще на окне стояли металлические фигурки животных, также сомнительной культурной ценности. Может в этой нелепой мимикрии и состоял секрет очарования места? Безыскусной, глуповатой, но совершенно без зазнайства и с обезоруживающе искренними намерениями.