~А (Алая буква)

— Дорогая, ты бы тут заканчивала, а? — с ленивой насмешкой в голосе тянет Димка Абгарян. Почти съехав вниз, Димка сидит в соседнем кресле и, широко расставив ноги, просматривает в «планшетнике» информацию о Бакулевском центре. Ради поездки туда Димка сегодня соизволил сменить свой затрапезный черный свитер на вполне приличный вельветовый пиджак с серой водолазкой, что, вместе с тертыми джинсами и тяжелыми ботинками делает его чем-то похожим на юношу из 90-х. Но к моему внешнему виду его прикид, как ни странно, подходит, так что мы (замечаю с легким злорадством я) сегодня составим в «Бакулевском» единый ансамбль. Когда я прихожу к мысли о том, что прямо-таки предвкушаю реакцию Сечина на появление нашей останкинской «пары», мой мобильный, лежащий перед зеркалом, издает трель. Номер на определителе высвечивается глухо и тухло: «Игорь».

Невольно кошусь на Димку: «Неужели Соловьев передумал и решил все назад отмотать? Ну, нет, не выйдет!» Сурово поджимаю губы и беру телефон.

— Привет, — сухо бросаю я в трубку.

— Привет, привет, — в своей любимой манере снисходительно произносит Игорь, которого я ухитрилась не видеть три дня (короткие смс-ки и сугубо деловые звонки не считаются). — Слушай, ты не могла бы ко мне зайти?

— Что, прямо сейчас? — машинально бросаю взгляд на часы.

— Это ненадолго, — обещает Игорь.

Прикидываю, что в «Бакулевский» надо выезжать максимум через пятнадцать минут, иначе мы с Димкой опоздаем к пяти. Правда, с учетом пробок я всегда оставляю небольшой временной запас минут в пятнадцать-двадцать, так что я, хоть и неохотно, но всё же киваю. Сообразив, что Игорь меня просто не видит, исправляюсь и говорю:

— Хорошо, сейчас приду.

— Давай. — Соловьев сбрасывает вызов. Я разворачиваюсь к ребятам.

— Алик, большое тебе спасибо, ты сегодня был просто на высоте, — абсолютно искренне благодарю я и по давней, укоренившийся привычке целую его в теплую щеку. В ответ Алик ловит мою руку и дважды несильно, но выразительно дергает мой средний палец. Его круглые зрачки посылают мне хитрый сигнал, который я перевожу, как: «Дорогая, я, конечно, не знаю, к кому ты там собралась, но поверь: сегодня у тебя есть все шансы». Дарю ему воздушный поцелуй и освобождаю кисть из его захвата.

— Дим, — принимаюсь рыться в сумке и вынимаю ключи от «Хонды», — одевайся и спускайся вниз, хорошо?

— Зачем? — Димка приподнимает брови.

— Подожди меня в машине. Сумку мою захвати и — на, ключи от машины возьми.

— Снег почистить и сугроб разгрести? — голосом ленивого павлина интересуется Димка, как делает всегда, когда ему неохота прогибаться под окружающих. Пожимаю плечами:

— Можешь не чистить. Просто «Хонду» прогрей.

— Да ладно уж, не растаю. — Димка, тяжко вздохнув, принимает ключи. Поднимается и начинает неторопливо запихивать свой «планшетник» мне в сумку. Поднимает голову: — А ты через сколько вниз спустишься?

— Максимум через пятнадцать минут, — обещаю я.

— А-а, ты к Соловьеву, что ли, идёшь? — догоняет он.

— Хи, тоже мне, Нострадамус из Еревана... У Саши на определителе фотка Игоря Борисовича, а в зеркале всё видно, — с превосходством замечает Алик и принимается насмешливо рассматривать свои ногти.

— А ты бы вообще помолчал, «дорогой», — Димка, который ещё не успел спрятать «планшетник» в сумку, делает шаг к Алику и быстро, несильно, но звучно бьет им Алика по макушке. Алик, взвизгнув, поднимает вверх ноги и руки и, защищая ладонями голову, пронзительно верещит:

— Ай, блин, не трогай! Прическу испортишь, я себе волосы чуть ли не полчаса гелем ставил!

— Ничего, лишняя практика тебе не помешает, «дорогой». — Димка, каким-то чудом ухитрившись всего за пару секунд сбросить с себя личину вальяжного кота, которую он любит на себя напускать, и превратиться в типично уличного мальчишку, наступает на Алика, грозно размахивая «планшетником».

— А ты — не толерантный гад, — мстительно обзывается Алик, пока Димка пытается найти брешь в его обороне.

— Кто, я?

Усмехнувшись, прихватываю полушубок из рыжей лисы и направляюсь к двери. Слышу, как за моей спиной раздается характерное «бум», издаваемое «планшетником» от соприкосновения с головой Алика.

— Ай, — взвизгивает стилист, — да отцепись! Саш, скажи ему…

Оборачиваюсь. Вижу Димку, который успел встать в боксерскую стойку и теперь делает вид, что нокаутирует «планшетником» Алика, и Алика, который, повизгивая, отбрыкивается ногами и пищит:

— Отвянь, я кому говорю?

— Дим, — напоминаю я, — внизу. Через пятнадцать минут.

— Иди, иди, — отмахивается Абгарян. Алик молчит, но в его глазах прямо щенячий восторг.

— Два идиота, — фыркаю я и выхожу из «гримерки».