А было это так… Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС

9 января 1996 г. Новая преступная акция чеченских боевиков. Около 400 человек во главе с С. Радуевым проникли в Дагестан, захватили больницу и роддом в Кизляре, согнали туда местных жителей – всего около тысячи заложников. Требования – вывести российские войска.

В ходе переговоров наши, как всегда, пошли на неоправданные уступки. 11 января боевики на предоставленных им автобусах с группой заложников выехали из Кизляра. Пресс-службы силовиков успокаивают – банда Радуева находится под контролем органов МВД и ФСБ.

На границе с Чечней боевиков якобы попытались остановить. Тогда они обосновались в селе Первомайское, укрепив оборону. Войска МВД и ФСБ блокировали село. Ельцин говорит, что «обстановка под контролем. 38 снайперов ведут круглосуточное наблюдение, и бандитам не уйти». 16 января началась осада Первомайского. Операция штурма проведена бездарно, в чистом поле полегло 150 солдат. Понесли потери и боевики, пострадали и заложники. В итоге основной группе чеченцев во главе с С. Радуевым удалось 19 января вырваться из окружения.

6 марта. Обстановка в Чечне обостряется. Идут бои в центре Грозного. Под контролем боевиков Д. Дудаева треть города. На помощь МВД введены войска МО. В Москве состоялось заседание Совета безопасности – гадают, что делать? Конца войне не видно. Б. Ельцин делает жесткие заявления, что пощады боевикам не будет. Но одновременно он понимает, что Чечня – главная для него «заноза» в канун выборов и надо искать выход.

Обозреватели говорят, что от войны не откажется ни Дудаев, ни те в Москве, кто начал войну, – иначе будут видны «уши» тех, кто в ней повинен и наживается на войне. (Думаю, и поныне этот тезис работает.)

В конце апреля, числа 22-го, по разным каналам СМИ прошли сообщения о гибели Джохара Дудаева. Как заявил известный «демократ» К. Боровой, он 21 апреля в течение трех-четырех минут говорил с Д. Дудаевым по мобильному телефону, и разговор внезапно прервался… Боровой считает, что радиосигнал мог быть засечен. Муссировались различные варианты места гибели и формы его устранения. Затем руководящее ядро боевиков подтвердило, что 21 апреля Д. Дудаев погиб.

Лидером чеченских сепаратистов стал Залимхан Яндарбиев. С ним были установлены контакты, и 15 мая достигнута принципиальная договоренность о встрече с Б. Ельциным.

27 мая делегация из Чечни во главе с Яндарбиевым прибыла в Москву. Ее прием Б. Ельциным транслировали по телевидению. Он пытался вести себя покровительственно, с нажимом, но «партнеры» не приняли этого тона, требуя паритетного разговора. Ельцину ничего не оставалось, как вести переговоры. К концу дня было подписано Соглашение о прекращении боевых действий с 1 июня 1996 г.

А на другой день, оставив делегацию на Черномырдина, Ельцин совершил бросок в Чечню – через Моздок, затем на вертолетах в аэропорт Грозного, где у бронетранспортеров поздравил воинов с «победой», вручил награды и – назад в Москву. Чеченская делегация также вечером этого дня, озабоченная происшедшим, покинула Москву.

Возвратившись в Чечню, Яндарбиев призвал народ к непримиримой борьбе с Россией. Ситуация в Чечне оставалась напряженной.

10 июня. У меня состоялась встреча с В. Черномырдиным.

Накануне, 7 мая, был организован прием в Белом доме небольшой группы бывших руководителей правительства СССР и РСФСР – ветеранов ВОВ по случаю Дня Победы. Тогда нас чествовал Виктор Степанович, говорил всякие приятные слова, обещал поддержку и т. п. Я попросил его о встрече как член президиума совета Всероссийской организации ветеранов войны и труда. И вот такая встреча состоялась.

Разместились мы у большого стола для заседаний, в знакомом мне кабинете. Черномырдин вел себя сдержанно. Он начал разговор об отношении совета ветеранов к выборам. Я объяснил: «На пленуме совета решили – рекомендаций на места не давать, выбор за местными органами, за народом. Поэтому возмущение ваших помощников о „неправильной позиции“ Всероссийского совета ветеранов не оправдано. Позиция есть, но у каждого своя. Какая будет превалировать? Думаю, здесь нет сомнений. Так что, Виктор Степанович, напрасно нас „обложили“». Он делано возмутился: «Как обложили, кто? В чем проблемы?» Я объяснил: «За аренду занимаемого советом ветеранов помещения, за коммунальное обслуживание, связь, за транспорт требуют плату. Но у нас средств на это нет. А ведь когда вы были у нас на Малой Лубянке 12а, то обещали не взимать с ветеранов эту плату. Или если такое невозможно, то помогите средствами. Наше письмо на этот счет находится в правительстве, но застряло в Секретариате у В.С. Бабичева».

Черномырдин: «Ну, мы это поправим». Сразу позвонил Бабичеву и поручил подготовить положительное заключение по нашему письму. Разговор повел приветливее, старался расположить меня к обсуждению других проблем, к диалогу. Стал критиковать руководство совета. Я остановил его рассуждения – это не очень тактично.