А что там в Брюгге?

Срок выступления в Святой Крестовый поход несколько раз откладывали и переносили под разными предлогами, пока сама мысль о походе не сошла на нет под влиянием страшных и необъяснимых обстоятельств. При дворе и между высочайшими представителями ордена все громче и смелее звучали речи о помешательстве герцога, как наказании господнем за какие-то тайные, но, несомненно, ужасные грехи. Слишком внезапна и сильна оказалась перемена, случившаяся с Филиппом.

Однажды герцогу преподнесли изумительно украшенную небольшую книгу «Трактат о пороках и добродетелях». Книгу давно заказал граф Лодевик в дар своему уважаемому патрону. Много месяцев самые искусные переписчики и иллюстраторы трудились, создавая поистине шедевр. И вот, наконец, настал час, когда преданнейший и почтительнейший граф торжественно преподнес книгу Его Светлости. Герцог, просветлев лицом, в восторге листал и рассматривал изумительные страницы, восторгался миниатюрами и мастерством переписчика, пока, внезапно вскрикнув, не выронил книгу на пол. Придворные кинулись к герцогу, а Лодевик наклонился к книге, недоумевая, что могло так напугать Филиппа.

На одной из страниц, услужливо открывшейся Лодевику, строгими буквами были выписаны ужасные слова: «Здесь ты будешь проклят. Кара настигнет тебя. Знай это».

Часть VII Глава 1

— А я болван, тетя Саша, — интригующе прошептала в трубку тетке Василиса.

— Откуда такие сведения? — полюбопытствовала тетка.

— Я нашла слово на самом видном месте. Да не одно, а целых три. Те, которые не на латыни, помните?

Спустя час Василиса торжественно показывала Александре Сергеевне слова, бледно написанные фиолетовыми чернилами на форзаце книги.

— Я тоже болван. С тремя высшими образованиями и в почтенном возрасте. Но болван. Я ведь даже не подумала, что слова могут быть где-то еще, не только во вставке, — призналась тетка.

— Что? Что это означает? — не собиралась отвлекаться на посторонние признания Василиса.

— Onze-Lieve-Vrouwekerk, это означает, — нисколько не оскорбившись непочтением со стороны племянницы, произнесла Александра Сергеевна. — Церковь Святой Богоматери. Это нидерландский. Похож на немецкий очень отдаленно. Но старушкам привиделся немецкий, пусть так и будет.

Пойдем-ка, Василиса, сначала чаю попьем, а потом разбираться будем.

И обе исследовательницы, воодушевленные новым открытием, отправились во владения Баб Марты, которая, бубня что-то себе под нос, накрывала к чаю.

Сегодня у Баб Марты было ранне-осеннее настроение. Стол был покрыт оранжевым плюшевым пледом, бесцеремонно снятым с кровати Василисы. Темно-зеленые и бордовые салфетки фигурно разложены возле каждого прибора. Василиса пригляделась и ахнула: вот ведь вредитель какой! Это же разрезанная на части наволочка из постельного комплекта, купленного Василисой в прошлом году. А она так его любила! Но сердиться на полоумную старушку было невозможно — в центре стола красовался благоухающий яблоками, специями, медом и апельсиновой цедрой пирог. Аромат сводил с ума, напоминал о наступающей золотой осени — самом прекрасном и уютном времени года. Пирог был украшен кленовыми листьями. Листья перед тем, как поставить в духовку, Баб Марта аккуратно вырезала из тонкого теста и покрыла карамелью, которую под каждый цвет выварила отдельно, от чего карамель приобрела разные теплые оттенки. От того пирог и выглядел, как ковер из живых листьев, пестрел разными оттенками рыжего, темно-бордового, радостно-солнечного, томно-коричневого. А меж листьев то здесь, то там выглядывали малютки-яблочки, подмигивая румяным, глянцевым боком. Яблочки выглядели настолько натурально, что понять, что они тоже сделаны из теста, Василиса с Александрой Сергеевной смогли только после того, как их попробовали. Пирог был пропитан уходящим на покой летним солнцем, летним зноем и теплой грустью.

Толстенький заварной чайник томился под разноцветной курицей-наседкой, которую в последний раз Василиса видела на кухне своих родителей. Мать сшила эту грелку на чайник, когда Василисе исполнилось 7 лет, и много-много лет пользовалась этой прекрасной, удобной, но, к сожалению, забытой в наших современных домах, вещью. Откуда Баб Марта ее достала, оставалось только догадываться. Чайник томился и хранил в себе тепло свежего травяного чая, в который к разнообразным травкам были добавлены сушеные яблоки, тонко нарезанные груши, клюква и цедра лимона. Чай был невообразимо хорош, впрочем, как и разнообразные варенья, выложенные в маленькие, стеклянные розетки.

После волшебного чаепития обе исследовательницы по обычаю прошли в кабинет и попытались свести воедино все данные, обладательницами которых стали. Александра Сергеевна перечисляла, загибая пальцы, а Василиса торопливо записывала под диктовку:

— Церковь Святой Богоматери,

— Мария с младенцем,

— Тридцать гербов рыцарей,

— Огненный храм,

— Мост,

— Божественный флорентиец.

Это то, что указывает на место, где спрятано что-то, так? — Александра Сергеевна вопросительно посмотрела на Василису.

Та кивнула.