А что за горизонтом

Не помню с какого перепугу я решил, что стану вдруг музыкантом. Причин может быть несколько. Во-первых, наличие самой музыкальной школы, которая располагалась в дальнем крыле начальной школы. Во-вторых, музыку я вообще-то люблю, и мне было интересно даже просто взять инструмент в руки. Ну а в-третьих, надо же было себя наконец хоть чем-нибудь занять. Надо сказать, что об этом своём решении я жалею до сих пор. И дело даже не в преподавателях, хотя и в них тоже. Просто иногда надо вовремя передумать, переменить решение и выбрать более подходящее для себя занятие.

Долгие четыре года я тянул меха аккордеона, получая линейкой по пальцам, и с каждым уроком ненавидя бедный инструмент всё больше. Моя учёба напоминала тоскливый реквием по уходящей юности, исполняемый на испорченной волынке. Родители не разрешали просто взять и бросить музыкальную школу, значит, оставалось всячески саботировать эту каторгу. Тут моя фантазия работала на пределе своих возможностей. Я прогуливал занятия под самыми разными предлогами: болит живот или голова, запутался в расписании или перепутал дни. Если же меня всё-таки удавалось вытолкнуть из дома, то я мог просто дойти до школы, постоять возле двери и вернуться домой. Кое-как дотянув до выпускных экзаменов, я получил злосчастное свидетельство об окончании, засунул его в папку со всеми семейными документами и больше никогда не доставал. К счастью, музыку я любить не перестал, как бы учителя ни старались убить во мне эту любовь. И она давно стала неотъемлемой частью моей жизни.

Это всё было потом, а пока заканчивалась начальная школа, приближались летние каникулы. Учительница организовала в классе символический выпускной с чаепитием и дискотекой под магнитофон. И со слезами на глазах проводила во взрослую жизнь будущих старшеклассников. Из третьего класса мы дружно переходили сразу в пятый. Мне, конечно, пытались объяснить, что это было частью тогдашней реформы образования. Но я до сих пор не могу понять, как знания за четвёртый пропущенный класс смогли бы сами собой попасть ко мне в голову. И не переведут ли нас из пятого сразу в седьмой, потом в девятый класс? В общем, сюрпризов было ещё много.

Вот-вот должна появиться первая любовь

Жизнь на Кавказе – это, практически, тоже самое, что жить на курорте, без преувеличения. Летние каникулы становились более разнообразными. Рядом жила вся моя многочисленная родня: дедушки, бабушки, дяди, тёти, братья и сёстры. Совсем близко стало к морю – всего несколько часов езды. Ещё ближе Кавминводы с нарзанными источниками и Большой Кавказский хребет, над которым возвышается красавец Эльбрус. Такой сильный контраст по сравнению с Поволжьем, что даже не поддаётся и сравнению. Конечно же, Ржев постепенно уходил в прошлое. Но не сам город, а та жизнь, что была у меня раньше, до переезда. Живя здесь, на Кавказе, мы стали чаще выезжать куда-нибудь семьями, да и просто собираться в одну большую дружную компанию. Я вдруг понял, что необязательно быть запертым на этом маленьком клочке земли под названием Рыздвяный. Частые поездки в Ставрополь и окрестности становились больше необходимостью, чем средством от скуки. И пусть простит меня посёлок, что он так и не стал для меня второй родиной, я влюблялся в Ставрополье целиком.

Лето, как всегда, пролетело мгновенно. Кто-то, наверное, всё-таки включает невидимый тумблер, и начало июня сразу превращается в конец августа. А так хочется уцепиться за последние летние денёчки и продлить хотя бы ещё на чуть-чуть летние каникулы. Загар давно перестал быть летним и недолговечным, так как темнеть я начинал уже в середине апреля. Кожа со временем приобрела постоянный смуглый оттенок, и я превратился в настоящего южанина. Солнца на Кавказе всегда много. И если Ржев навсегда запомнился своей зимней погодой и всем, что связано с этим временем года, то Ставрополье – это настоящее южное солнце.

Тёплых дней впереди ещё было много, но каникулы уже заканчивались, и нужно было снова собираться в школу. Сентябрь на носу. Я теперь пятиклассник, почти взрослый уже. Помню у меня была любимая книга «Мы в пятом классе». Это значит, что меня наконец примут в пионеры, и вот-вот должна появиться первая любовь, если верить книге.