A Court of Light and Melody (ЛП)

Идея о том, что она больше была не собой, а… монстром. Еще более недостойной Призывающего Камня, чем раньше.

В глубине души она знала, что она все еще Гвинет Бердара. Девушка, скрывающая своих демонов за улыбкой — затравленной и пустой, но полной надежды. Однако призраки, которые всегда преследовали ее, сгустились. Новые ужасы переплелись с кошмарами нападения на Санграву…

Звуки мужских криков и разрываемых на части тел сопровождал другой, более плотный — звук того, как голова Кэтрин отделяется от тела.

Зная, что пережила Гвин, можно было подумать, что ее новые страхи связаны с похищением и одиночеством. С ощущением потерянности, с осознанием того, что на тебя ведется охота.

Но все эти страхи были хорошо знакомы Гвин. Она боялась их, но они не управляли ей, в отличие от этого нового ощущения ужаса перед самой собой.

На самом деле то, что преследовало Гвин после Кровавого Обряда, сопровождало каждую ее мысль, было отсутствие вины, которую она должна была чувствовать за совершенные ей убийства. Неважно, что эти убийства были совершены существами, которых она привела в лагерь иллирийцев, и что она только помогала своим союзникам, уничтожая противников — она все равно несла ответственность за каждого убитого. И она наслаждалась победой над своими врагами. Наслаждалась тем, какие страдания принесла.

Гвин любила соревноваться по своей природе — спросите Поющего с Тенями. Но ее волновало отсутствие раскаяния и чувство триумфа, вызванное отнятыми жизнями и нанесенными ранами. Это было что-то темное и порочное. Это беспокоило.

Гвин всегда находила утешение в исследованиях, в знании каждой мельчайшей детали. Некоторые говорили, что она “беспокоится слишком много” или “пытается контролировать то, что контролировать не может”. Гвин же называла это “подготовкой”. Для нее это было своеобразным укреплением. Знание было силой.

Чтобы победить свою недавно обнаруженную жажду крови, она должна была найти ее источник. Итак, после стольких лет бегства от прошлого Гвин решила взглянуть ему в лицо. Она решила проследить свои корни. Узнать, откуда у Кэтрин были перепончатые пальцы. Узнать, кем была вторая половина ее матери. Узнать, кем была ее бабушка.

Сопоставление всех черт, всех совпадений, всегда приводило к одному и тому же ответу.

Горящие глаза Гвин уставились в книгу еще раз, как будто запоминание фактов могло облегчить их принятие.

Поющий со Светом — речной житель, низший Фэ. Ходят слухи, хоть и не подтвержденные, что Поющие со Светом обладают неземными голосами, которые могут быть использованы как приманки (некоторые считают, что это своего рода принуждение). Они могут призывать солнечные лучи своей песней и поглощать свет, чтобы стать маяком для тех, кто потерялся или попал в беду. Чем ближе подходит их жертва, тем ярче видна ужасающая красота Поющего со Светом. Как только их жертва оказывается в безопасности в их объятиях, они принимают свою истинную форму. Поскольку те, кто пострадал от рук Поющих со светом, часто тонут или сходят с ума, описание их фактического внешнего вида расплывчато, но говорят, что это ужас за гранью воображения. Как правило, Поющий со Светом топит своих жертв, и, поскольку им не нужно есть, считается, что они убивают только для развлечения. Несмотря на это, охота на Поющий со Светом была объявлена вне закона не только для защиты вида, но и для защиты самих Фэ.

“Для развлечения”, — говорилось в тексте. “Развлечения”.

Не потому ли она любила тренироваться? Не потому ли она так хороша в бою? Не потому ли ничто в Кровавом обряде не преследовало ее, кроме жажды крови? Потому что в глубине души… ей нравилось вести свою добычу к гибели?

Жажда крови, сестра, это ненасытное желание калечить, причинять вред или убивать других. Это не то, что ты чувствуешь.

Гвин нахмурилась на этот Я-все-знаю тон сестры и помассировала виски.

Ты всегда любила драматизировать, Гвинет…

Она раздраженно выдохнула. Кэтрин.

И нет, на самом деле Кэтрин не говорила с ней, и да, Гвин знала, что диалоги с мертвой сестрой-близняшкой граничат с безумием; но даже если голос Кэтрин был простым проявлением ее собственного подсознания, было приятно не быть одинокой.

Это безумие. Что вообще есть схожего между тобой и Поющими со Светом, Гвин?

У меня неземной голос… все так говорят.

Скромно, как и всегда.

Гвин слабо улыбнулась. Друзья считали ее остроумной, но им стоило бы познакомиться с Кэтрин.

Даже если наша бабушка была наполовину Поющей со Светом, это не делает из тебя монстра с жаждой крови. Давай, можешь ли ты подумать об еще каком-то сходстве?

Справедливо. Я точно не ужасающе красива. Гвин тихо фыркнула.

Ты знаешь, мы, конечно, не были схожи как две капли воды, но мы все еще близнецы, и это звучит как оскорбление для нас обеих…

— Ты всегда была красоткой.

Она не хотела, чтобы слова прозвучали так горько — по правде говоря, она не слишком заботилась о своей внешности, — но быть близнецами означало постоянное сравнение с Кэтрин, и Гвин прекрасно знала, кого все считали “красивой близняшкой”.