A Court of Light and Melody (ЛП)

Ее шею обдало жаром. Глаза защипало. В животе заныло. Где-то в глубине сознания Кэтрин пыталась вразумить ее, но рев в ушах Гвин заглушал ее слова.

Гвин сглотнула комок в горле, стараясь, чтобы голос не сорвался. — При чем здесь Санграва?

Она увидела, что на лице Азриэля промелькнул стыд, но ему потребовалось совсем немного времени, чтобы снова принять равнодушное выражение. — Я не слепой, Гвин. Как и Рисанд, и отчасти поэтому меня разрывает от желания вернуться в Веларис и переломать ему ноги.

Гвин сделал еще один шаг к Азриэлю, сверкнув глазами. — Объясни.

Он боролся с самим собой. Это было очевидно. И она точно знала, о чем он думает. Осмелится ли он произнести вслух это невысказанное замечание? Обратиться ли к той нависшей черной туче, о которой знали и он, и Верховный Лорд, но не решались озвучить.

Наконец, Поющий с Тенями выдохнул. — Две сестры в лапах жестоких мужчин. Скажи мне, что это не близко твоему сердцу, Гвин. Скажи мне, что это не затуманит твой разум, когда придет время действовать, что это не заставит тебя совершить что-то безрассудное.

Рев стал громче, и на мгновение все вспыхнуло белым светом. Он знал ее гораздо лучше, чем она предполагала…

Несмотря на это, по ее коже поползли мурашки, когда она поняла, насколько обнажена перед ним.

Гвин уже поведала Азриэлю множество своих секретов. Ее не беспокоило, что он знал обо всех ее острых углах и сколах. Но это было так, потому что она сама распоряжалась этой информацией. Именно она решала, что говорить, и как много он знает.

Очевидно, ее контроль был иллюзией.

Впрочем, это не должно было удивлять. Сколько раз она признавала, что именно этот мужчина видел ее в самых низких точках ее жизни.

Гвин наблюдала, как выражение лица Азриэля смягчилось, а жесткая линия его челюсти разгладилась.

Он покачал головой. — Ты уверена, что хочешь этого?

В этот раз у жрицы не было слов. Никаких мыслей. Все, что у нее было, это жгучая боль смущения и оцепеняющий рев гнева. — Я совершила ошибку, доверившись тебе.

Азриэль застыл, его тени замерли. — Гвин…

— Я открылась тебе, а ты использовал это против меня.

Лицо Поющего с Тенями опустилось. — Нет, Гвин. Я только имел в виду…

— Завтра мне нужна Неста. Или Кассиан. Кто угодно, только не ты, — сказала она, сложив руки.

Азриэль помассировал виски, его плечи опустились. Он протянул свою руку с меткой. — Мы заключили сделку. Уже слишком поздно что-то менять.

Дерьмо.

Гвин сглотнула. Это происходило. Она закипала. Она потерпела неудачу.

Не говоря ни слова, Гвин пронеслась мимо Поющего с Тенями, направляясь прямо к спальням. Она не остановилась, чтобы умыться. Она не остановилась, чтобы поесть. Она не заглянула в библиотеку.

Ей было все равно, что она вспотела, проголодалась, пропустила работу, и что еще даже не наступил час дня.

Гвин упала в кровать и заплакала, не сводя горящих глаз с кулона на тумбочке, пока сон не поглотил ее.

========== Глава XII. Tumble from the Sky. ==========

Чувство стыда было знакомо Гвин. Именно поэтому она не носила Призывающий камень. Именно поэтому она доводила себя до предела на работе в библиотеке и на тренировках. Стыд был постоянным спутником любого, кто жить не мог без постоянных соревнований. Самое незначительное поражение могло привести к ужасному стыду. Хотя за проигрыш не всегда считалась потеря победы. Иногда — и довольно часто в случае Гвин — это была потеря контроля. Неумение держать язык за зубами или держать себя в руках.

Выплакав все слезы со вчерашнего дня, Гвин проснулась в час ночи. Она все еще была одета в тренировочную форму, во рту пересохло, лицо было липким от слез. Вокруг нее безмятежно спали остальные жрицы.

Ее сон был долгим, тяжелым и без сновидений. Такой сон рождается только от слез. Когда вы просыпаетесь, то обычно чувствуете себя гораздо лучше, чем когда засыпали. Но вам тут же становится хуже, когда вы вспоминаете, почему вам пришлось уснуть.

Стыд окутал ее, как тяжелый плащ.

Она села, перекинув ноги через край кровати, положив голову на руки.

Азриэль хотел как лучше. Хотя он не имел права решать за нее, его намерения были чисты. Он хотел убедиться, что она готова.

Ее возмущение тем, что он посмел упомянуть о Сангравахе, было необоснованным. Гвин сама говорила с ним об этом. Она сама делилась с Азриэлем всем. Она раскрывала всю себя, целовала его, плакала перед ним, обнимала его. Конечно, он считал, что спокойно может упоминать ту ночь. И даже если он переступил черту, он имел право. Эта миссия действительно задевала ее за живое, а Гвин была склонна позволять эмоциям управлять ее суждениями.

Победила она в Кровавом Обряде или нет, она все еще была новичком в этом мире. В мире, где нужно быть и защитником, и тем, кого защищают. У нее никогда раньше не было “миссии”. Она была, мягко говоря, неопытна. Азриэль лишь продолжал быть ее наставником.