A Court of Light and Melody (ЛП)

Азриэль застыл на месте, в нескольких шагах от непрерывно текущей реки. Гвин сделала паузу и медленно повернулась к нему лицом. Он выглядел настороженным, но в то же время недовольным. Это было не то выражение лица, к которому она привыкла. Жрица сократила расстояние между ними и с любопытством посмотрела на него.

— “Тьму”, с которой ты сражаешься, Гвин можно назвать почти не существующей по сравнению с тем, что совершил я. Ты должна знать это обо мне.

— Например? — пролепетала она.

Челюсть Азриэля дрогнула, и Гвин вдруг пожалела, что она, как всегда, не подумала, прежде чем спросить. Она поморщилась, но не стала забирать свой вопрос назад. В конце концов, ей было любопытно. Жрица чувствовала постоянное желание быть рядом с Поющим с Тенями, побуждаемая идти дальше. Узнать его изнутри и снаружи.

На мгновение она подумала, что он проигнорирует ее, но наконец он заговорил. — Мой кинжал называется “Правдорубец”. Я — Шпион, мне поручено собирать любые сведения о том, что может угрожать безопасности Ночного Двора, — жестко сказал он. — Используй свое воображение, чтобы осознать разницу между твоей тьмой и моей.

Это было нелепо. Поющий с Тенями явно не гордился своей мрачной работой, хотя все, что он делал, было ради защиты их народа. Возможно, это не самая уважаемая работа, но ее необходимо выполнять, и никто не мог бы справиться с ней лучше Азриэля и его теней. Кроме того, она знала, что эти руки, способные причинить боль, принесли больше пользы, чем вреда.

Те же руки спасли ее в Сангравахе. Те же руки научили ее защищаться. Возможно, это руки не героя, но точно не злодея.

— Поющий с Тенями, мне не кажется, что ты наслаждаешься этой ужасной стороной своей работы, — начала Гвин. — В то время как я причиняю страдания ради забавы. — Она не хотела, чтобы эти слова прозвучали так горько. — Так что поверь мне, когда я говорю, что ты не такое чудовище, каким себя считаешь.

Поющий с Тенями сделал шаг ближе, его лицо оказалось в нескольких дюймах от ее. — Я знаю тебя уже довольно давно, Гвин. Ни одна часть тебя и близко не имеет ничего общего с чудовищностью.

Гвин тяжело сглотнула. Он был так близко. Аромат кедра и ночного тумана овевал ее щеки прохладным ветерком. Его ореховые глаза смотрели на нее, как будто он что-то искал в них. Какой-то намек или подсказку, что она чувствует нечто большее.

Он знал так немного о настоящем масштабе ее чувств к нему. Как сильно она себя сдерживала. Как она трогала себя по ночам, вспоминая эти длинные пальцы и этот полный рот. Его язык, делающий невыразимые вещи с самыми нежными частями ее тела.

Он искал и искал, и она видела, что он нашел ее. Он заметил искру желания в ее глазах. Но не стал действовать. Он лишь наклонил голову, и их взгляды сцепились, пока Азриэль пробовал воду, ожидая, захочет ли Гвин двигаться дальше. Ждал, поцелует ли она его снова. Пойдет ли жрица на поводу у желания, которое он увидел в ее глазах.

Возьми его. Возьми его. Сделай его своим.

Котел, этот голос. Гвин вздрогнула от этого напора. Кошмары, в которых она вырывала ему горло, снова предстали перед глазами. Она крепко зажмурилась, прогоняя их.

— Прости, — пробормотала она. — Мне жаль.

Азриэль расправил плечи и покачал головой. — Все в порядке. Я… то, в чем я признался, должно быть заставило тебя задуматься. Я понимаю.

— Нет, Поющий с Тенями, это не—

Где-то в глубине леса раздался треск, а затем громкий хруст листьев.

Гвин снова вздрогнула. На этот раз при воспоминании о том, как она вела зверя к лагерю иллирийцев во время Кровавого Обряда. В ее ушах звенели мужские крики. Бульканье крови и звук разрываемой плоти. Жрица не знала, когда именно, но ее руки взлетели вверх, чтобы закрыть уши. Как будто это могло заглушить эти звуки…

Затем Азриэль нежно сжал ее пальцы и медленно опустил ее руки. Его лесные глаза были мрачными, когда он провел большими пальцами по костяшкам ее пальцев. — Гвин.

— Прости, — сказала она, задыхаясь. — На мгновение мне показалось… Боги, я слышала их… иллирийцев… снова крики… Крики, как тогда, когда я вела этих существ к их лагерю.

Азриэль пристально посмотрел на нее. — Знаешь, что я думаю, Гвин?

Измученная, Гвин пожала плечами.

— Я не думаю, что Поющая со светом или тот, у кого есть инстинкт “убивать ради забавы”, избегали бы этих воспоминаний. Я думаю, они бы наслаждались ими. Смаковали их. Ты, похоже, не делаешь ни того, ни другого. Похоже, ты делаешь все наоборот. — Его голос. В нем было столько тепла желания убедить ее поверить ему. Слова имели смысл… и он знал это. — И прежде чем ты придумаешь что-нибудь о том, что это только из-за твоей постоянной внутренней борьбы с самой собой и твои звериные инстинкты Поющей со Светом все еще могут победить, пожалуйста, знай, что я считаю все это абсолютным дерьмом.

Губы Гвин раскрылись от ярости его голоса, так противоречившей нежности в его глазах.

— Тем не менее, — продолжал он, — неважно, что я думаю. И я знаю, что пока ты не убедишься, что это дерьмо, мое мнение ничего не изменит. Я просто… я просто хотел, чтобы ты знала, что я думаю.