A Girl in Black and White

Мне нравилось думать, что я достаточно вынослива, чтобы справиться со всем, со всем, что на меня обрушивалось. Но после этого... переспав с ним и дав ему то, чего я не могла дать никому другому, меня охватило чувство уязвимости. И я поняла, что стояла там голая, полностью обнаженная перед ним, в то время как он только что сказал мне, что использовал меня как шлюху и ожидал, что я ушла бы так же. До этого момента я никогда не понимала, насколько чувствительной могла быть.

Я сделала неловкий шаг назад, когда он обернулся. Его взгляд опустился на меня, а затем стал еще жестче, когда он заметил, что на мне ничего не надето.

— Черт возьми, Каламити. У тебя есть хоть капля скромности? — он покачал головой и отошел от меня, как будто я действительно вызывала у него отвращение.

Мое сердце так сильно билось в груди, что, казалось, перехватывало дыхание. Я была так сбита с толку, что у меня закружилась голова. Это был не тот Уэстон, которого я узнала за последние несколько дней. Это был кто-то другой, и на мгновение я подумала, что это он терял свою человечность. Я нерешительно взглянула на него; и, словно прочитав мои мысли, он покачал головой, укладывая какие-то вещи в кожаный мешочек.

— Пока нет, принцесса. Я получил то, что хотел. Мне не нужно разыгрывать из себя очаровательного принца.

Его глаза были ясны. Он говорил правду.

Я сглотнула, мое горло перехватило, когда по нему поползло отвращение.

Он оглянулся на меня, выражение его лица было напряженным, когда я не двинулась с места.

— Ты что, не понимаешь увольнения, когда слышишь его? Иди. И, черт возьми, надень свое платье, прежде чем это сделаешь. Если ты собираешься выйти замуж за своего кузнеца, тебе нужно хотя бы притвориться, что ты не распутничала.

Я была ошеломлена, потрясена — еще много мгновений. Но когда я поняла, что думала, что могла испытывать чувства к этому глупому, бессердечному сукиному сыну, гнев вспыхнул, как потрескивающий огонь, в моих венах. Мое платье коснулось моего живота, и как только это произошло, я швырнула его обратно ему в лицо.

Он бросил его на пол у моих ног.

— Если ты хочешь, чтобы мужчина женился на тебе, не бросайся ему на шею. Имей хоть немного уважения к себе. Извлеки из этого урок и не снимай свое платье ради мужчины, который этого не заслуживает.

— Перестань бросаться, — я задохнулась от собственного гнева; он был таким сильным, что вибрировал у меня под кожей. Я бросила бы в него чем-нибудь. Я взяла вазу с крайнего столика.

Он перестал собирать вещи, его жесткий взгляд остановился на мне.

— Не смей...

Ваза разбилась о стену рядом с его головой.

Он на мгновение закрыл глаза, разочарование отозвалось в его челюсти.

— Ты выложил все, это здорово. А теперь уходи, Каламити.

Мое сердце билось так сильно, что гнев в груди перерос во что-то слишком похожее на отчаяние. Я ненавиделаэто, я так сильно это ненавидела. У меня горели глаза, и я собиралась сорваться у него на глазах. Но я не смогла удержаться и взяла со стола тонкое стеклянное украшение.

— Клянусь, если ты бросишь...

На его щеке дрогнул мускул, но в остальном он оставался неподвижным, когда она разбилась о его грудь, как будто он даже не собирался двигаться, как будто он каким-то образом... заслужил это.

От этого открытия у меня перехватило дыхание. И я должна была знать. Я должна была знать, было ли это игрой или реальностью, потому что если так, то это преследовало бы меня всю оставшуюся жизнь.

Я повернулась и пошла к двери, оставив платье на полу.

— До свидания, Уэстон.

— Что ты делаешь? — спросил он мрачным голосом.

— Ухожу. Веду себя как шлюха, которой ты, похоже, меня считаешь.

Я открыла дверь и была в шаге от выхода, когда он схватил меня за запястье, развернул и ударил ладонью по стене рядом с моей головой.

— Почему! — прорычал он. — Почему ты, черт возьми, не можешь хоть раз в жизни сделать то, что я от тебя хочу?

Я не осознавала, что слезы текли по моим щекам так, как я никогда раньше не плакала. Я покачала головой.

— Я ненавижу тебя. Я так сильно тебя ненавижу, — выпалила я, пытаясь оттолкнуть его, но он обхватил рукой мои бедра сзади и поднял меня. В каком-то смысле это было почти утешительно, пока он не бросил меня на кровать.

Он расхаживал перед подножкой, его тело было напряжено, глаза потемнели от разочарования. Я двинулась, чтобы слезть с кровати, но взгляд, который он бросил на меня, остановил меня на полпути.

Внутренняя реакция на то, что я остановилась, как какая-то покорная жена, вызвала во мне вспышку гнева.

— Я не подчиняюсь твоим приказам.

— Но ты ошибаешься, — его голос был жестким. — Кто помешает мне заставить тебя?

Фу, моя грудь горела от раздражения.

— Ты был худшим опытом, который у меня когда-либо был с мужчиной, и я хотела бы уйти сейчас.

— У тебя не было никакого опыта общения с мужчинами, кроме меня. Я только что доказал это, не так ли? — его голос был слишком мрачно-довольным, и это вывело меня из себя.

— Я не знаю. Может быть, я стояла на коленях, как и ты раньше.