А я рисую запахи и звуки

Разумеется, я испытывала безмерную благодарность. За все! Но рисковать и подвергать свою тайну раскрытию не могла. Кроме того, мои симпатии незаметно для меня самой переросли в нечто большее, и это пугало. Что я в состоянии дать такому, как Мстислав? Меньше, чем ничего. Ни внешностью, ни родословной не похвастаться. Да еще и слепая. А уж из-за тайны и вовсе чувствовала себя не просто шатко, а последней преступницей. Такая, как я, не достойна даже рядом стоять с Мстиславом, не то что уж мечтать о нем.

Свои тревоги я утоляла рисованием. Уходила в цветущий сад и наслаждалась калейдоскопом красок, одуряющими запахами, густыми и сладкими, трелями птиц, вещающими на весь мир своими чудесными песнями о наступлении весны.

Только наедине с природой я отпускала проблемы и страхи. Забыв обо всем, неистово рисовала. Цветом больше передавала ощущения, чем визуальную картинку. Выплескивала на электронный холст эмоции.

Я понимала, что любой выход с планшетом на природу может оказаться последним, и перед тем, как погрузиться в полную тьму, пыталась в полной мере утолить жажду из живительного источника творчества. Пользовалась каждой возможностью, как приговоренный к смерти от обезвоживания бессмысленно старающийся напиться впрок, так и я в исступлении водила стилусом по экрану, торопясь нарисовать то, что еще не успела, но безумно хотела.

Весна радовала теплыми деньками и буйным цветением. Склонившись над планшетом, я так увлеклась, что присутствие Мстислава обнаружила лишь, когда он подошел ко мне почти вплотную.

На самом деле я ждала, что он подсторожит меня в тот же день, как обнаружил на мне линзы. Но он держался на расстоянии. Я чувствовала на себе его взгляд в столовой, коридорах, на лекциях. Но ни одного вопроса от него за более, чем две недели, так и не поступило. И я расслабилась. Выходит, зря.

– Как ты рисуешь, если ничего не видишь? – спросил он без экивоков, присаживаясь рядом со мной на улыбчивую березу. – Да еще и без линз.

Я молча протянула планшет.

– Совсем плохо? – в свою очередь спросила я.

Но намек на то, что со мной все в порядке, раз уж я в состоянии рисовать, не прокатил.

– Великолепно, – на полном серьезе ответил Мстислав. – Потому и спрашиваю.

После длительной паузы, из-за которой я поняла, что ответ все-таки придется дать, глубоко вздохнула и принялась объяснять.

– Вокруг меня столько восхитительных запахов, звуков, тактильных ощущений, – призналась, поглаживая шелковистую и лишь местами шершавую кору березы. – Их и передаю на холст. Кроме того, я вижу. Пусть и не особо четко, без подробностей, но не слепая же. Цвета и силуэты никуда не делись, а мелочи и сама могу достроить в уме.

– Ты невероятная! – выдохнул Мстислав. Мне послышалось или в его голосе действительно прозвучало восхищение?

К сожалению, заглянуть в его глаза, чтобы ответить на собственный вопрос, я не могла.

– Почему бросила лечение?

Я сама себя обманывала или он переживал за меня?

– Можно не буду отвечать? – попросила я, особо не надеясь на деликатность Мстислава. В самом деле, не воздухом же он пришел сюда дышать.

– Можно.

– Серьезно? – не поверила я.

– Конечно. Не буду же я тебя пытать.

– Но… ты не расскажешь никому?

И снова он меня поразил.

– Нет. Ты же не хочешь.

– Не хочу. У меня есть причины.

– Я так и подумал. Просто… хочу помочь.

– Спасибо. Но мне никто не может помочь.

– Ты в этом уверена? Грет Сэлвия – великолепный врач.

– Не вышло.

– Но есть и другие врачи!

– Я не могу позволить себе бросить академию ради лечения.

– Вот в чем дело! А родители в курсе?

– Да, это наше совместное решение. Давай больше не будем об этом. Ты не сможешь помочь.

– Тогда позволь тебя поддержать. Я же вижу, что ты переживаешь. И с каждым днем, кажется, все сильнее.

– Спасибо. Но я сама… – Сказала и расстроилась.

Мне не хотелось отталкивать Мстислава, но и сближаться с ним не видела смысла. Совсем скоро я ослепну, не хочу, чтобы он считал себя обязанным поддерживать со мной отношения. А уж если правда все-таки однажды всплывет, он не должен оказаться замешанным.

– А посмотреть хотя бы, как ты рисуешь, я могу? – с надеждой спросил Мстислав.

И я не посмела отказать. Кивнула, еще ниже опуская голову над планшетом.

С этого дня Мстислав стал каждый день выходить со мной в парк и сидеть рядом, пока я рисовала. Иногда мы молчали, наслаждаясь тишиной и природой, но чаще разговаривали. Мстислав много рассказывал о себе, еще больше спрашивал, но о моем зрении больше тему не поднимал.

Поначалу я волновалась, не знала, как отвадить парня, а потом незаметно для самой себя привыкла. И решила – пусть сидит.

Так даже лучше. Мне не придется вести себя с ним грубо, выказывать холодность. В какой-то момент ему самому надоест, и Мстислав оставит меня. А пока… я позволила себе быть счастливой не только в рисовании. Присутствие парня странным образом умиротворяло и будоражило одновременно. Нотки пихтового аромата, шлейфом следующие за Мстиславом, заставляли мою кровь закипать. Хотелось, как никогда, жить и петь. Выплескивать радость на электронный холст.