А я рисую запахи и звуки

В мои картины вплетались чувства и эмоции, которые я испытывала к Мстиславу. То, как я его ощущала рядом с собой. Нет, я больше не рисовала его портретов, но в каждом пейзаже, невольно отражала его и… себя. Хотя бы так, в придуманном графическом мире мы могли быть вместе. И это смиряло меня с надвигающейся действительностью.

К лету я уже видела только цветные размытые пятна.

Нормально спать перестала вовсе. Мне казалось, что стоит провалиться в сон, и рассвет для меня не наступит. Перспектива в любой момент оказаться в вечной ночи – отныне была для меня кошмаром наяву.

Я все чаще натыкалась на предметы и людей, поэтому Мстислав превратился в мою тень, сопровождая по замку. Следуя на шаг позади, он либо еле слышно предупреждал, либо загораживал меня от возможного столкновения.

Уроки я учила при помощи аудио с планшета. Ответы на вопросы электронных тестов выбирала интуитивно, и нередко попадала пальцем мимо. Успеваемость спасали устные ответы и письменные контрольные – слепой печатью в наше время владели даже дети.

– Как ты рисуешь? – задавал мне неизменный вопрос Мстислав, наблюдая за тем, как я вожу стилусом по экрану старенького графического планшета.

Я улыбалась и отвечала одно и то же:

– Сердцем.

21. Мстислав

У Лианы катастрофически падало зрение. Вопреки логике и физиологии человека. Разумеется, девчонка не признавалась. Но я видел, как все более неуверенно она двигается по коридорам замка, то и дело натыкаясь на кого-нибудь или что-нибудь, как растерянно наугад тычет пальчиком в сенсорный экран при сдаче теста и закусывает нижнюю губу, получив неудовлетворительный результат, как щурится и хлопает ресницами, в очередной раз удивляясь, что не получается рассмотреть на электронной доске во всю стену аудитории крупные схемы и символы. Но проблему игнорировала. И это меня здорово тревожило.

У Лианы серьезное заболевание, требующее дорогостоящего лечения? Неужели все дело в деньгах, которые ее родителям невозможно достать, даже если речь идет о единственной дочери? Но тогда… проблема вполне решаема! Отчего Лиана не хочет рассказать правду и попросить о помощи? Гордость? Или причина в другом? В оправдание, что девушка не желает бросать учебу, я не особо верил. Быть может, ее болезнь неизлечима? Но тогда держаться за академию тем более глупо.

Я строил новые догадки и тут же их отметал. Ничего путного мне в голову не приходило. Я не просто чувствовал, что Лиане требуется моя помощь, а знал. Но в каком виде не имел ни малейшего понятия. Выяснить правду мне помог случай.

После занятий я, как обычно, устремился за Лианой, которая, подхватив графический планшет, вышла на улицу и зашагала по парковой дорожке. Она крутила головой и выбирала место, где сегодня лучше устроиться для рисования. Выглядело естественно, и только внимательный наблюдатель мог бы заметить расфокусированный взгляд и дерганные движения – Лиана не присматривалась, а принюхивалась. И еще – слушала трели птиц. По ее словам, они ей рассказывали, насколько красивое местечко она выбрала, и как его следует нарисовать.

Фантазерка!

Следуя за Лианой на расстоянии, чтобы не мешать, я отвлекся на греот Рукаопа. Завхоз возился с дорожной плиткой.

– Вроде же отсюда брал. Почему не подходит? – ворчал он.

Я приостановился. Завхоз напоминал щенка, методично обходящего вокруг миски и норовящего клюнуть в нее мордочкой.

– Чего уставился, негодник? – рыкнул греот Рукаоп, заметив меня. Мужчина явно пребывал не в лучшем расположении духа. Видимо, не первый час мучился, бедняга.

– Могу я чем-то помочь? – предложил я, подходя ближе к завхозу.

Тот крутился вокруг выемки, залитой строительной смесью.

– Куда тебе, несмышленышу, – привычно усмехнулся греот Рукаоп, приосанившись. Ну да, он у нас в академии непревзойденный специалист в любой области, куда уж мне. Однако вопреки собственным словам мужчина торопливо всунул мне в руки дорожную плитку. – Хотя… когда-то нужно учиться. Попробуй, положь.

– В смысле? Куда? На место? Она вывалилась? – не понял я затруднений завхоза.

– Да. За зиму сцепление ослабло, попала влага. А дорожка одна из основных, по ней часто ходют, расшатали, дармоеды. Видишь, вывалилась. Нужно обратно установить. Но…! – речь завхоза перешла на визг, стоило мне наклониться над выемкой. – Внимательнее! Узор должен совпадать. – Он указал корявым пальцем на соседние плитки.

– Понял. – Я уронил шестигранник в раствор.

– А! – схватился за сердце греот Рукаоп.

– Сходится! – подтвердил я, еще раз осмотрев общий рисунок дорожки.

– Что? Правда? – не поверил греот Рукаоп, опускаясь на колени и ощупывая плитку. – И грани, и узор?

– Повезло, – успокоил я, распереживавшегося мужчину – какой-то студент и вдруг оказался ловчее его.

– Конечно, повезло! – подхватил завхоз. Он принялся простукивать плитку, выгоняя воздух и плотнее прижимая к строительной смеси. – Если бы напортачил, я бы тебе…! Туточки точные расчеты нужны, зоркий глаз, а ты… Бух и все! Эх, молодежь! Только и остается, что на удачу надеяться.