А я рисую запахи и звуки

– Авель сейчас нажалуется… Ведь я… действительно при всех… взяла записку, а потом… Но я не знала, правда!… Я ее не читала!

– Да в курсе я, что ты ничего не видишь, и даже при огромном желании не смогла бы прочесть его записульку. Кстати, дай сюда.

Я вырвал из ее судорожно зажатых пальцев клочок бумаги.

Авель был немногословен и прямолинеен. «Приходи в старую беседку. А» – прочел я про себя и смял записку в комок.

Ублюдок! Мало ему доступных девиц, принялся заглядываться и на порядочных девчонок. Зимой пытался к Дори подобраться, сейчас к Лиане клинья подбивал. Кулаки у меня жутко зачесались. Эх, слабо я врезал недоумку.

– Это… это… ты… знаешь, – с усилием выдавливала из себя слова Лиана, пытаясь объяснить ужас, охвативший ее. То, что девчонка не просто расстроена, а напугана, выдавали выбивающие дробь зубы и мелко трясущиеся губы.

– Боишься, что тебе не поверят и решат, будто ты по собственной воле побежала на свидание с этим придурком?

Она замотала головой.

– Нет? А что тогда?

Но Лиана лишь тряслась и обливалась слезами.

– Говори уже! – прикрикнул я. – Нужна тебе помощь или нет?

– Ты не сможешь…

– Не решай за меня.

– И я… не хочу тебя втягивать…

– Позволь мне самому выбрать, вмешиваться или нет. Я уже совершеннолетний, вообще-то.

Но Лиана все не решалась. Она всхлипывала, судорожно вдыхала и рвано выдыхала воздух, терла ладонями свои предплечья.

– Ты настолько мне не доверяешь? – тихо спросил я, отворачиваясь. Ну серьезно, пытать мне ее, что ли?

Лиана вздохнула, кажется, постепенно приходя в себя.

– Авель нажалуется, обвинит нас с тобой, – уже более ровно начала говорить она, правда, все еще с длительными паузами и судорожными всхлипами. – Опровергая его слова, мне придется сознаться, что ослепла.

– Почему ты скрываешь это? – попытался я поторопить ее. – Чем тебе грозит признание в проблеме со зрением?

– Я не просто так потеряла зрение, – она снова замолчала, не решаясь сказать самое главное.

– Я это уже понял.

– Во всем виноваты линзы, – выпалила она, зажмурившись.

В груди неприятно сжалось, дышать стало сложнее.

– Подарок, – не спросил, а с уверенностью сказал я.

– Да, – обреченно согласилась Лиана. – От родителей.

– Что? – Начавшие сходиться в моей голове пазлы рассыпались. Родители? Тогда ее линзы – не артефакт, подобный тому, что получила зимой Дори от неизвестного дарителя.

– Отец купил специально для меня. Чтобы помочь с учебой. Никто не знал, что у них будет странный побочный эффект. Телепат-то из меня теперь очень хороший, а вот со зрением совсем беда, – на одном дыхании призналась Лиана и затихла, уронив голову на грудь.

– То есть, ты получила взамен зрения… – Я сделал паузу, предлагая Лиане договорить фразу.

– …Способность видеть чужие мысли, – призналась она. – Без преград и щитов.

Повисла пауза. Я переваривал услышанное. Лиана ждала от меня приговор. Но я молчал. Наконец девчонка не выдержала и подняла голову.

– Ты не подумай, – зачастила она. – Я старалась не заглядывать в личных целях в чужие головы. Только по учебе. Во время занятий и контрольных. Да, я подглядывала, читая ответы. Но никому не вредила. Я всего несколько раз случайно прочла мысли, не связанные с учебой, и очень сожалею. Но там никак не вышло бы… Я старалась… И в свободное от учебы время снимала, и в столовой тоже…

Вот почему Лиана ходила, уткнувшись взглядом в пол. Не хотела врываться в чужое пространство без особой надобности.

– Конечно, меня все это не оправдывает. Я нарушила правила академии и законы страны, – прошептала она, протягивая в мою сторону руку в умоляющем жесте. – Но Мстислав… Нельзя никому говорить про мое зрение, иначе по цепочке постепенно выяснится, каким образом я сдавала контрольные, тесты, устные зачеты. А это означает крах не только для меня, но и для моих родителей…

Разумеется, правда не должна всплыть. Но тщеславие родителей Лианы перешло мыслимые границы. Заставить дочь идти на преступление! И ради чего? Карьеры телепата? Возмущение всколыхнулось во мне, тело непроизвольно передернуло. Лиана, приняв мою реакцию на свой счет, поторопилась спрятать ладонь на груди, прикрыв второй рукой.

– Пусть меня лучше выгонят из академии за драку и непристойное поведение. Ты ведь не скажешь…? – с надеждой прошептала она.

В ее голосе снова зазвучали слезы.

– Нет, конечно!

Она во мне все еще сомневалась?

– И прекрати реветь. Ничего Авель не станет предпринимать – у самого рыльце в пушку. Кроме того, не захочет ославить себя, рассказав, как его бортанула девчонка. Не в его стиле, поверь.

– Правда?

– Правда.

– Уверен? – не могла никак прийти в себя Лиана, с которой словно груз свалился.

– Совершенно точно. Чего ему жаловаться? Что девчонка немного потрепала? Смешно!

– Ну… его скула…

– Разукрашена не впервые, пора начать соображать, к кому клинья подбивает. Пытаться обесчестить будущую невестку королевского лесничего – преступление почище драки. Не станет он ввязываться в подобные разборки.

– Будущую невестку? – выудила Лиана из моих слов то, что вырвалось у меня случайно, и заставила прятать глаза от смущения.