А кому сейчас легко?

– В принципе, – рассуждала я, – если он не усыновил мальчика, а только взял его под опеку, тогда Максим имеет право на наследство… Если он, конечно, жив…

– Срок вступления в наследство – шесть месяцев. За это время может случиться что угодно, я лично готова к любым неожиданностям.

Хм, а издательство-то Августина планирует продавать в самое ближайшее время. И плевать ей, что потом у Николая Свиягина возникнут проблемы с другими наследниками. Я вдруг вспомнила про Надежду Полосухину, по чьей милости оказалась бездомной, и ощутила к Августе глухую неприязнь. Та словно почувствовала это.

– Что-то у меня голова разболелась, – пробормотала она с беззащитной улыбкой, – я пойду прилягу…

– Последний вопрос. Этот мужчина, ну, который к вам приходил, он как выглядел? Были у него какие-нибудь особые приметы? Ну, там лысина или шрам на лице?

– Обыкновенно выглядел, никаких шрамов я не заметила.

– Может, домработница сможет его описать?

– Вряд ли, столько лет прошло. И потом, ту домработницу мы уволили, она стала просто несносной.

– А тетя Регина, она давно дружила с Еленой Михайловной?

– Еще со школы. Она была единственной маминой подругой. Другие как-то разбежались, когда у мамы появилась своя фирма. Не знаю, может быть, их угнетал тот факт, что она разбогатела? Ее резко перестали приглашать на дачи, не поздравляли с днем рождения, а мама очень переживала, я видела. Хорошо еще, что в издательстве у нее было много работы, особо некогда по гостям ходить. Но тетя Регина дружила с ней, несмотря ни на что. Они отлично ладили, только один раз крупно поссорились.

– Из-за мужчины, наверное? – с улыбкой предположила я.

Августа пренебрежительно дернула плечом, отметая эту версию:

– Вовсе нет. Тетя Регина тоже хотела открыть свою фирму, ей требовалась большая сумма на раскрутку бизнеса, она попросила в долг у мамы. Но мама весьма скептически относилась к ее деловым способностям, поэтому отказала. Тетя Регина обиделась, не разговаривала с ней почти месяц. Потом она, видимо, поняла, что глупо из-за всякой ерунды терять лучшую подругу, и помирилась с мамой. Больше они не ссорились. Тем более, что фирму тетя Регина все-таки открыла, и ей нужны были советы опытного человека.

– Где же она взяла деньги?

– Где и все – в банке. Конечно, пришлось платить проценты, и немаленькие, но, может, именно это и стимулировало ее развивать бизнес. Тепличных условий ей никто не обещал! Кому сейчас легко?

В последних фразах я узнала интонацию Елены Михайловны. Должно быть, она себя неловко чувствовала, отказывая подруге детства, вот и прикрывалась избитыми штампами.

– Думаю, мне надо поговорить с тетей Региной. Как это устроить?

– Зачем?

Я посмотрела Августе в глаза:

– Понимаете, я должна найти убийцу вашей мамы, иначе меня посадят. В отличие от вас милиция не считает увольнение пустячным мотивом для убийства.

– А тетя Регина тут при чем?

Определенно, она сегодня туго соображала.

– Как лучшая подруга она могла знать какой-то секрет Елены Михайловны, из-за которого ее и убили. Пожалуйста, дайте мне ее телефон.

На секунду Августина задумалась, потом сказала:

– Телефон записан в мобильнике мамы, но его забрал следователь.

– Тогда адрес скажите.

– Хм, вообще-то адреса я не знаю. После замужества тетя Регина переехала в новую квартиру и нас туда ни разу не пригласила. Это забавно, но со своим мужем она нас тоже не познакомила. Мы с мамой еще шутили: может, она считает, что мы отобьем ее сокровище?

Я не находила в этом ничего забавного. Тоже мне, лучшие подруги называются!

– Что у нее за фирма?

– Кажется, она продает компьютеры.

– Как называется?

– Без понятия.

Я начала терять терпение.

– Ну, хотя бы скажите фамилию тети Регины!

– Не помню.

– Как так?!

Августа принялась раздраженно оправдываться:

– Девичья – Левандовская, но несколько лет назад она вышла замуж и взяла какую-то птичью фамилию, то ли Воробьева, то ли Снегирева. Но мама продолжала называть ее Левандовской.

– Получается, что найти тетю Регину нельзя?

– Можно, наверное… Слушайте, у меня идея! Она должна прийти на мамины сорок дней. Я обязательно узнаю у нее всю информацию и позвоню вам, договорились?

Я оставила Августе свой номер, угрюмо подумав, что ничего из этой затеи не выйдет. К тому времени, когда объявится тетя Регина, я уже давно и прочно буду сидеть в следственном изоляторе, а там запрещено пользоваться телефоном.

Сославшись на усталость, хозяйка выпроводила меня из квартиры. Спускаясь в лифте, я анализировала наш разговор и пришла к выводу, что Августа что-то скрывает. Почему она не дала мне координаты тети Регины? Как это можно – ничего не знать о подруге матери, единственной, прошу заметить?! Впрочем, может быть, подобный провал в памяти – последствие приема успокоительных препаратов. Бедняжка действительно едва держалась на ногах…

Едва я вышла из лифта, консьержка кинулась ко мне с вопросом:

– Ну как?

Я удивленно на нее воззрилась.

– Я про куртку, – напомнила дама. – Августа компенсирует вам ущерб?

– Нет, – вздохнула я, – велела обратиться к их бывшей домработнице.

– К Нонне Павловне? Она-то тут при чем?