À la vie, à la mort, или Убийство дикой розы (СИ)

Я задохнулся бы, пережив остатки едких объятий прожитого дня и нырнув в сладкие недра грядущей очистительной ночи, так как сам по природе внутри полон зла и ненависти бесконечной. И адской жажды безвозмездно душить в себе свет, душить, чтобы назло природе своей самозабвенно отдаться ему, этой безжалостно-жестокой любви света и быть им пораженным, исчезнуть в нем – соединить две полярные силы и почувствовать их вместе внутри себя, словно в тебе устроили непомерно могущественную схватку два титана и разодрали на части птичьими клювами. Ты переполнился ими и стал никем. И ничем. Но одновременно всем во всем и это невозможно высказать словами.

Как адская сила трепещет перед небом и падает ниц, так я падаю перед ней, перед ее величием и очарованием, перед ее притягательной стихийной силой и красотой. И как огонь горящий в груди, словно подаренный мне Прометеем, эта жестокость и вражда не находит себе места. Она распыляет ее сильнее и сильнее. Хочется жечь, сжигать дотла и идти наперекор той силе, чтобы испытать еще большее, даже если это предвещает мне сгореть в собственном пожаре вожделения. Жить иначе для меня кажется теперь настоящим безумием и пустым безрадостным однообразием.

5 марта

Эти кровавые ковры всплывают в сознании. Они не оставляют меня в покое и мучают разум. Образ пятен от пролитого вина на подушке.

Мой внутренний голос шепчет мне, что этот лунный срок подходит к концу. Близится ночь – темная и всепоглощающая, какую я не видел и не испытывал. Твои глаза были такими. Когда я глядел в твои зрачки, то чувствовал себя в них ничтожно малой частью, словно обособленный от целого оторванный кусок ткани, который ищет способа вернуться в свою вселенную. В твою вселенную – она была несоизмерима большой, я пробудил ее в тебе, но не предполагал насколько могущественной может быть та сила, спрятанная глубоко в тебе. Забавно, но я видел в ней себя, как будто заново воскресшего, чтобы нести беспредельный свет всему. Ты подарила его мне. Мы словно обрели бессмертие не телесно, но путем духовного соприкосновения.

Что теперь смерть? Отживший пережиток страха. Но он не властен над нашими алмазными душами.

В ее объятиях мы блаженно упьемся счастьем и ляжем на дно своих страданий. На перинах смерти из листьев и примятой травы лицо окутает влажный воздух. Они пророчат кончину – бесславную и безраздельную. В одиночестве на жертвеннике природы. Там среди звезд и луны, когда все будут спать и видеть серые сны, мы уйдем в иное. Мы станем пылью, как вечно странствующие отшельники, будем сопровождать в походе играющий ветер. По высоким пышногрудым холмам и широким просторам, бесконечно захватывающим долинам. Это состояние будет подобно легкой прохладе в летний сезон.

Твои длинные блестящие черные кудри волос развеваются как в жизни и искрятся в лунной реке. Ты смеешься. А потом… начинаешь разлагаться прямо у меня на глазах. Как вспыхнувший на жарком солнце мотылек, сгорающий в лучах времени. Куски плоти опадают с лица, свисают с обнаживших мышцы щек. Не могу смотреть, но и отвернуться не в силах.

Нет, нет, это происходит не со мной.

6 марта

Она была чистой в своей красоте. Такой неземной. Теперь ты вспомнил, что сделал, чтобы запечатлеть эту красоту навсегда. Боже мой, зачем? Зачем ты это вспомнил?

Вспоминаешь мужское худое тело и топор, прокладывающий путь к сердцу, разрубающий грудную клетку пополам, из которой на пол выливались литры крови. Темная струя фонтаном брызгала в потолок и стены. Ты вытирал рукой лоб и опускал топор снова. Кости хрустели, как заводные музыкальные инструменты, жилы чавкали, сердце вибрировало тупым страхом, словно боялось остановиться. Две багровые склизкие губки, продолжая вздуваться как кузнечные меха, выпали из отверстий в поломанных ребрах. Желтый жир вперемешку с красными клубками кишок блестел в свете лампы, выныривая из дыры змеей. Все это скользило, вертелось, падало, шлепалось, трещало и ползло, словно живое единое создание, отделившееся от себя.

Ты убил его, но она не могла выдержать этого. Она погибла вместе с ним.

Проклятый! Почему ты это сделал? Демон! Почему? Почему не оставил ее? Почему не дал им уйти, когда она так просила оставить их? Почему ты был таким упертым и эгоистичным в своих желаниях?

Ладони кровоточат и дрожат. Они расплываются перед глазами, превращаясь в бесформенное пятно. Глаза застилают слезы. Ты падаешь на колени и не видишь перед собой ничего. Слезы с шипением капают на ладони, которые еще некоторое время назад были мокрые от его крови. Теперь приходит осознание, что больше ты не увидишься с ней. Больше не увидишь ее никогда. Не увидишь ее никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Кажется, это слово для тебя теперь обрело плоть. Научилось разговаривать. Оно звучит в твоих ушах, как звук молота, ударяющего по металлической железяке. Это больше чем слово. Крик Творца.