А может?.. (СИ)

— Я так жду окончания съёмок, ты себе представить не можешь… — сказала она, кажется, впервые за долгое время признавшись в том, что она чувствует, а не отнекиваясь избитой фразой «всё нормально». — Я не знаю, что мне делать, Кэн. Это просто сумасшествие какое-то.

Нина на пару мгновений закрыла глаза и устало потёрла виски ладонями.

— Ситуацию уже не изменить, — всё так же осторожно произнесла Кэндис. Она боялась «спугнуть» порыв подруги поделиться с кем-то тем, что так долго терзало её душу, потому что понимала: ей очень это нужно. — Но, может быть, тогда стоит попробовать изменить отношение к ней? Посмотреть на неё под другим углом зрения.

— Что ты имеешь в виду? — подняв взгляд на Акколу, спросила Нина.

— Давай рассуждать. Сколько бы ты ни пила, как бы ни злилась, факт остаётся фактом: он не идёт у тебя из головы. Можешь даже не говорить ничего о том, что он придурок, козёл и прочее. Это и так ясно. Только себе-то как это доказать? И вряд ли что-то изменится в ближайшее время. А ты уверена, что готова попрощаться с ним?

Взгляды девушек встретились. Кэндис смотрела на Нину в упор и в её взгляде уже читала ответ на свой вопрос, но озвучивала его для того, чтобы Добрев призналась в этом прежде всего самой себе.

Болгарка вздохнула и отвела глаза, сделав глоток виски.

— Сейчас ты не хочешь видеть его по понятным причинам: ты злишься, в тебе говорит обида, омерзение, ещё тысяча негативных эмоций. А что ты будешь чувствовать, когда твоё желание исполнится?

В воздухе на несколько секунд повисла пауза. Что сказать, Добрев просто не знала, понимая, как хорошо за эти годы её изучила лучшая подруга.

— Господи, — вдруг пробормотала КэндиКола себе под нос, — мы прямо как о Волан-де-Морте разговариваем, «Тот-Кого-Нельзя-Называть» какой-то.

Выпитый мартини потихоньку путал сознание, а потому на ум порой приходили мысли, которые совершенно не относились к теме разговора. Однако сравнение Нину позабавило.

— Ну да ладно, мы отвлеклись от темы. Ну так что? — уже с большим напором спросила Аккола.

— Я вообще не думала о том, что когда-нибудь нам придётся сделать это снова, — наконец проговорила Нина, и её попытка уйти от ответа лишь подтвердила мысли Кэндис.

— Что и требовалась доказать, — фыркнула блондинка, делая несколько глотков мартини. — Нина, ты не забудешь просто так свои чувства к нему. И окончание съёмок тебе в этом не поможет, как не помог уход из сериала два года назад. Как ты не можешь это понять?

— Именно это самое отстойное в отношениях, — с какой-то ненавистью сказала Добрев. — Ты говоришь, что нужно посмотреть на ситуацию по-другому… — задумчиво произнесла она. — Как по-другому? Как…вот это вот, — болгарка развела руками, очертив в воздухе фигуру наподобие овала, — по-другому объяснить?

Блондинка потянулась к своему бокалу, но поняла, что он уже пуст, и попросила бармена налить ей ещё мартини.

— Нин, ты же знаешь, мужики — это вообще другая планета, — сказала она. — Они могут любить одну, а трахать, простите, ещё двадцать одну. Для них секс имеет совершенно иное значение, нежели для нас. Для них он часто идёт вразрез с чувствами. Физический процесс, не более. Не всегда, конечно, но всё же.

По мере развития разговора Кэндис становилось понятно, что Нина уже не закрывается от неё, как это было первое время, и готова обсудить произошедшее, поэтому постепенно Аккола теряла свою осторожность.

На мгновение у Нины потемнело в глазах. Она не поняла, что произошло, вдруг стало очень душно.

— Тем более если секс неосознанный, — закончила Аккола.

— То есть как — неосознанный? — не поняла подруга. — Кэндис, как секс может быть неосознанным?!

В тот момент Нина почувствовала, как горлу подкатила тошнота. Подурнело до такой степени, что девушка поняла: ей срочно нужно найти туалет.

Едва Кэндис открыла рот, чтобы пояснить сказанное, как Добрев, пробормотав что-то наподобие «извини, я сейчас приду» и прижав ладонь к губам, метнулась в глубь бара. По пути она столкнулась с Полом, едва не врезавшись ему в грудь.

— О, Нина, — только и смог проговорить он, но продолжить ему девушка не дала.

— Уэсли, где здесь ближайший туалет? — протараторила она, тряся руками, показав парню, что сейчас задержаться и поболтать с ним точно не сможет.

— По тому коридору до конца и направо, — рассеянно пробормотал поляк, махнув куда-то вдаль. — Нин, у тебя всё в порядке? — крикнул вслед он, хотя, конечно, было понятно, что ответа ждать не стоит.

Добрев только кивнула головой.

Но, оказавшись в туалете и отдышавшись немного, она почувствовала, что тошнота уже отступает.

«Что за ерунда…» — подумала болгарка, прижавшись выложенной плиткой стенке и почувствовав на спине её холод. «Мне, пожалуй, пора завязывать с виски», — проговорила про себя она, причину своего состояния «сбросив» на количество выпитого. Холодная вода помогла ей окончательно прийти в чувства, поэтому, умывшись и поняв, что дурнота больше не возвращается, она вернулась в бар.

— Что с тобой? — с беспокойством спросила Кэндис.

— Не знаю, — ответила Добрев. — Резко затошнило, добежала до туалета — отпустило.