А может?.. (СИ)

— Может, тебе это… На улицу выйти? Ну, свежим воздухом подышать, — предложил Мэтт, помахав рукой.

— Я думаю, после аспирина станет лучше, — отозвалась Добрев.

— Нинс, не расклеивайся. И давайте с Кэндис к нам, как только голова пройдёт!

— Обязательно, — кивнули девушки, и Мэтт ушёл в другой зал.

— Чего такой кислый? — спросил Дэвиса Пол, когда Мэтт вернулся в зал, где проводила время большая часть каста.

— Нина весь вечер как в воду опущенная, — буркнул он, наливая себе в стакан виски. — Говорит, мол, голова болит… Ага, знаю я эту голову! — с негодованием воскликнул Дэвис. — Третий месяц у неё эта «голова» не проходит. Вон, за барной стойкой вместе с Маларки коньяк хлещет, — он кивнул в сторону, где и правда сидели Йен и Майкл и о чём-то разговаривали. — Пол, объясни мне одну вещь… Вот живут два человека, любят друг друга, всё прекрасно. А потом случается какая-то хрень в жизни — и всё. И трындец. Почему всё спокойно быть не может?

Уэсли вздохнул. Свои мысли Дэвис выразил коряво в силу количества выпитого, но суть была вполне уловима, и, более того, можно сказать, что Пол задавался этим же вопросом.

— Не знаю, Мэтт, — мотнул головой он. — Жизнь вообще странная штука. Жалко, что у нас нет возможности перемотать её назад. Знаешь, сколько бы ошибок исправить можно было…

Дэвис ничего не ответил, а лишь снова залпом выпил виски, кажется, полностью уйдя из реального мира. Атмосфера в этот вечер была какая-то угнетающая, совершенно безрадостная. И каждый успокоение, спасение, утешение искал почему-то именно в алкоголе.

— За любовь нужно бороться, понимаешь? — втолковывал Йену Майкл. — Ну да, ты накосячил. Ну так имей силы исправить! Покажи ей словами и, главное, поступками, что она для тебя значит. Но слова здесь тоже многое значат. Понятно, что в первый раз Нина дала тебе от ворот поворот. Но уже три месяца прошло, она немного отошла, успокоилась. Попробуй ещё раз. Йен, женщину нужно добиваться, понимаешь? — Маларки вцепился в плечо друга и посмотрел на него пьяными глазами. — Особенно такую, как Нина.

Сомерхолдер слушал Майкла и понимал, что в чём-то он, конечно, прав, и его слова, хоть и произнесённые не совсем в трезвом состоянии, вселяли в него надежду.

Лишь к трём часам ночи ребята начали постепенно разъезжаться по домам. Пол, уходя, снова бросил взгляд на барную стойку: Сомерхолдер всё ещё сидел за ней. Маларки куда-то ушёл, но, по всей видимости, ненадолго, так как уезжать он ещё не собирался: куртка оставалась в баре. Уэсли постоял ещё немного, но к Йену всё-таки подошёл: какими бы между ними ни были отношения, за своего лучшего друга, ставшего ему братом, он волновался всегда.

— Может, домой поедешь? Я такси вызвал, тебя подбросить?

— Нет, спасибо, Пол, — отозвался Йен, посмотрев на него.

Во взгляде, несмотря на отказ, читалась искренняя благодарность.

— Я здесь, пожалуй, ещё посижу.

— Не напивайся только, — попросил Василевски.

— Я трезвый, бро.

Поляк и сам понял это, услышав голос друга. Сомерхолдер действительно не был пьян: разве что немного захмелел от пары стопок коньяка, но это было не катастрофично. Он едва заметно кивнул и, попрощавшись, вышел на улицу, где вместе с Заком, Мэттом и Кэт и ждал такси, а вскоре уехал домой.

Вскоре домой засобиралась и Нина. Увидев это, Йен вспомнил слова Майкла. Его словно бы подняла с места какая-то неведомая сила, и то ли за счёт того, что он просто устал и поэтому уже не боялся рисковать, то ли потому, что слегка опьянел, он решил попробовать поговорить с Ниной еще раз. Чего ему стоит ждать от этого разговора, он не знал и сам, но в этот момент его, как никогда раньше, тянуло к ней, и он ничего не мог с собой поделать.

Добрев стояла неподалёку от входа в клуб, где уже смолкли звуки музыки, в пальто и, судя по всему, писала кому-то сообщение.

— Нина, — хрипло проговорил Сомерхолдер, подойдя к ней.

Она подняла на него немного пьяный взгляд.

— Что-то случилось?

Йен стоял перед ней, как нашкодивший первоклассник, разве что смотрел не в пол, а прямо в глаза, хотя это ничего и не меняло.

— Нин, я так больше не могу, — прошептал он. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Поговорить? — подняв бровь, переспросила болгарка, и он обессиленно кивнул.

«О чём ты будешь говорить с ней?» — спрашивало сознание, но перекричать сердце, которое так тянулось к этой девушке, оно не могло.

Нина помолчала около десяти секунд, а потом, отложив вдруг смартфон в карман, сказала:

— Тогда поехали.

— Куда? — не без доли удивления спросил Сомер.

— Домой…ко мне, — осеклась Добрев.

Йен стоял, не шелохнувшись, то ли не веря, что она согласилась, то ли не понимая, зачем нужно ехать к ней.

В этот момент на мобильник ей пришла смс-ка. Бегло прочитав текст, она вновь обратилась к Йену.

— Ну так что, ты едешь? — её голос вырвал его из полуминутного забытья. — Такси уже ждёт на улице.

Йен встрепенулся и, молча кивнув, последовал за Ниной. Как они доехали, он и сам не помнил. Только чувствовал, как холодели руки, но не оттого, что на улице стоял январь, а от сильного волнения.