А наутро радость

Анни попросила Карла послать эту вырезку их матерям. Это было доказательством, что Анни не забеременела до брака с Карлом. Какая разница? – сказал Карл. Нет, разница есть, возразила Анни. Ей не хочется, чтобы, когда Карлтон вырастет, бабушки сказали ему, что его отец был вынужден жениться на его матери.

Друзья Анни пришли ее проведать: миссис Ридински, мисс Эгги и миссис Хэнсмон. Они принесли подарки, и юный Карлтон получил две пары розовых вязаных башмачков и пластиковую погремушку.

Пришла Голди и привела Лесса в качестве подарка. Анни была рада его видеть.

– А вот и Лесс! – воскликнула она.

– Во Эсс, – повторил он на свой лад.

– Он теперь много говорит, – похвасталась Голди.

– Поговори со мной, Лесс, – попросила Анни.

И он выдал ей весь свой словарный запас:

– Лошадка! По-го. – А еще – целое предложение: – Эсс не пи-пи таны!

– Ах ты солнышко! – воскликнула Анни.

– Я со-ко, – согласился он.

– Видите, как этот маленький ублюдок подхватывает новые слова? – с гордостью произнесла его мать.

Анни получила роскошную открытку с текстом «Колыбельной» Брамса. Он был набран золотыми буквами, увитыми бутонами роз. Имя Беверли Картер, написанное четкими черными буквами, пересекало открытку по диагонали. Анни улыбнулась, вспомнив старого друга.

Декан юридического факультета прислал свою секретаршу, чтобы она передала Анни его поздравления.

Но два самых любимых друга не пришли ее повидать. Генри отправился в Миннесоту в тот день, когда Анни попала в больницу. Он заранее договорился, чтобы его положили в большую клинику на Среднем Западе. Ему нужна была сложная операция.

И, разумеется, у продавца цветов не было никаких причин ее проведать.

Это была незабываемая неделя. Рождение ребенка, первая годовщина их свадьбы и девятнадцатый день рождения Анни – все важные события приходились на эту неделю. Карл подарил ей на день рождения томик поэзии, купленный у букиниста. Она была в восторге.

– Моя библиотека растет. Теперь у меня уже две книги. – Она открыла томик. – Роберт Бернс! О, как чудесно! Это песня, которую мы пели на праздниках в школе… «твой шепчущий ручей»… Какое красивое слово! «Шепчущий»!

– Я плохо разбираюсь в поэзии, – сказал Карл. – Но если бы разбирался, то вот какое стихотворение было бы моим любимым. – Открыв книгу, он прочитал:

Но есть одна. Она умна,
Мила, добра и прочее.
И чья вина, что мне она
Куда милей, чем прочие![28]

Он закрыл книгу и добавил:

– И ее зовут Анни Браун.

– Обними меня, Карл! Обними! – Он обнял ее и крепко прижал к себе. – Я так рада, что вышла замуж за тебя! – прошептала она. – А не за кого-нибудь другого.

– А разве у тебя был выбор? – ответил ей Карл шепотом.

– О, ты вечно смеешься надо мной! – И Анни ласково подтолкнула его.

Анни очень не хотелось покидать уютную больницу. Однако, с другой стороны, ей не терпелось попасть домой, где ребенок будет в полном ее распоряжении.

– Я буду скучать по вас, Анни, – сказала сестра Олсон. – По вас с малышом.

– Но я приду с вами повидаться. Вместе с ним.

– Все так говорят, но никогда не приходят.

– Но я не такая. Я приду.

Джелло чуть не выпрыгивал из шкуры – так он был рад снова увидеть Анни. Но, увидев у нее на руках ребенка, поджал хвост и залез под кровать.

– Джелло ревнует. Как не стыдно! – воскликнула Анни.

– Он привыкнет, – сказал Карл. – Не успеешь оглянуться, как у нас будет дружная парочка: «мальчик-и-его-собака».

– Они написали, Карл?

– Обе.

– И что пишут?

– Я еще не читал.

– Ну что же, уложу ребенка – и мы почитаем их за чашкой кофе.

Ее мать написала длинное письмо. Она описывала каждую деталь рождения Анни. Упомянула даже о том, как повитуха украла «сорочку» с головы Анни и продала моряку за доллар. Он купил «сорочку», чтобы не утонуть, если вдруг упадет за борт в океане. Мать заключила письмо как бы просьбой. Теперь, когда Анни страдала при родах, она должна знать, как страдала ее мать. «Надеюсь, это заставит тебя лучше ко мне относиться» – так заканчивалось письмо.

– Бедная мама, – вздохнула Анни.

А бедный Карл боялся вскрывать свое письмо.

– Обещай, что ты не устроишь скандал.

– Не устрою. От этого может испортиться молоко, – ответила она.

Письмо, адресованное «Дорогому сыну», было кратким. Миссис Браун удивило, что она стала бабушкой. Она спрашивала, на кого похож ребенок и приедет ли Карл домой на Рождество.

– Ну вот. Не такое уж плохое письмо, не правда ли, Анни?

– Но не такое уж хорошее. Она даже не упомянула мое имя.

– Ну, Анни…

– Я не сержусь. Просто я из тех, кому не нравится, когда их все время игнорируют.

– Я знаю. Присядь ко мне на колени, любимая. Ты так давно не…

Она села Карлу на колени, и он принялся качать ее и нежно гладить.

– Как в старые добрые времена, – мечтательно прошептала она.

Но старые добрые времена продлились всего пару минут. Заплакал ребенок, и Анни напряглась. Карл крепче обнял ее:

– Не уходи, Анни. Он перестанет плакать через минуту-другую.

Но Анни высвободилась из объятий Карла, слезла с его колен и пошла к своему малышу.

24

– Анни?

– Что, Карл?