А небо по-прежнему голубое (СИ)

А сегодня был, к тому же, её день рождения. Только об этом никто не знал. Ни сокурсники, ни преподаватели (кроме профессора МакГонагалл, и то она была осведомлена только потому, что являлась деканом Гермионы), а друзей у Гермионы не было. В магловской школе в классе учителя всегда так или иначе отмечали Гермиону в день её рождения — например, поднимали с места и вместе с учениками пели первые строчки поздравительной песни. Только девочка знала, что всё это насквозь фальшиво. Что-что, а душа у Гермионы была очень чуткой.

«Не нужны мне поздравления, — подумала Гермиона, глядя, как птица срывается с ветки и исчезает во мраке ночного неба. — И вообще мне никто не нужен».

Плотнее запахнув воротник плаща, девочка вышла из совятни и направилась обратно к замку, чья громада, несмотря ни на что, успела полюбиться Гермионе, стать ей вторым домом. Пусть здесь её мало кто любит и понимает, пусть не всё так гладко, как хотелось бы, но Хогвартс словно напитывал её силами, помогая бороться и не сдаваться. Он делал Гермиону сильнее.

— Привет, — послышались за её спиной одинаковые голоса.

Гермиона нехотя обернулась, хотя знала, кто это следует за ней по пятам.

— Что вам нужно? — резко спросила девочка, убирая с лица брошенные ветром пряди её вьющихся волос.

— И откуда в тебе столько злости? — вполне миролюбиво спросил Фред.

Поняв, что ответа от ускорившей шаг Гермионы не дождаться, Фред и Джордж ловко схватили её руками за запястья, вынуждая остановиться и обернуться. Она поразилась, заметив широкие и открытые улыбки на их лицах.

— В чём дело? — уже не так злобно, а скорее обескураженно спросила девочка, снизу вверх смотря на близнецов.

— Мы тут случайно узнали, что у тебя день рождения… — начал Фред.

— И решили поздравить, — продолжил Джордж. Гермиона робко улыбнулась, переводя взгляд с одного дружелюбного лица на другое.

— В конце концов, должен же тебя хоть кто-нибудь поздравить, — сообщил Фред, сразу всё этим испортив.

Гермиона резко выдернула руки из хватки братьев Уизли, уязвлённая их словами. Жалость! Им стало просто-напросто жаль её! Как же, бедную заучку никто не поздравил с днём рождения!

— Не нужны. Мне. Ваши. Поздравления, — как можно более спокойно бросила Гермиона, смаргивая слёзы — скорее всего, они подступили из-за обжигающего ветра, от которого слезились глаза. — И жалость мне ваша тоже не нужна!

Девочка развернулась и бросилась к замку. Вслед ей донеслись уязвлённые крики:

— Ну и катись, заучка!

— Неудивительно, что у тебя даже друзей нет!

Обжигающе-горячие слезы, к чести Гермионы, так и не покатились по щекам. Отдышавшись в укромном уголке, девочка успокоилась, взяла себя в руки и вернулась обратно в Общую гостиную. Там никто и не заметил её отсутствия, что было ей только на руку. Не привлекая к себе внимания, Гермиона прошла через комнату, собрала небрежно брошенные на столе, где ею было написано письмо родителям, бумаги, свитки и книги, и поднялась в спальню. Только там, аккуратно складывая всё в отдельные стопки, девочка снова взглянула на листок своего черновика, аккуратно разглаженный, хотя она собственноручно скомкала его. Взгляд уцепился за приписанные кем-то строчки:

«И всё-таки с днём рождения, Гермиона! Пусть очень часто иногда ты бываешь невыносимой занудой, верится, что на самом деле ты совсем не такая. В глубине души. Где-то о-о-очень глубоко».

Гермиона нервно всхлипнула. Кажется, она знает, вернее, догадывается, кто это написал. Губ коснулась легкая улыбка. Может, всё не так уж плохо?

От мыслей девочку отвлёк стук в окно. Как оказалось, то прилетела школьная сова с огромным свёртком. Недоумевая, кто это мог прислать такую посылку на ночь глядя, Гермиона распахнула окно, впуская птицу, а вместе с нею и прохладный воздух. Сова, бросив посылку на кровать Гермионы, тут же вылетела обратно в раскрытую оконную створку, и Гермиона поспешила закрыть окно, после чего быстро схватила пришпиленную к свертку записку.

«Мисс Грейнджер!

Даже не говори мне о том, что всё в порядке, меня не проведёшь. Быстро утри свои красные глаза и покажи мне настоящую Гермиону Грейнджер, с которой я имела честь познакомиться этим летом. Какие бы трудности тебе ни встречались, помни: с ними легко справиться. А теперь улыбнись — да-да, веришь или нет, но я слежу за этим, так что не вздумай проигнорировать моё требование — и вслух пообещай мне, что не сдашься.

Иначе, уверяю, я не приму тебя в свои ученицы.

Или же, если это не получится, превращу твои будущие уроки магловедения в ад.

Думаю, подпись здесь будет излишня, не так ли? Ты ведь у нас девочка умная».

Гермиона невольно хихикнула и принялась разворачивать свёрток, в котором нашлась ещё одна записка, уместившаяся на бумажном клочке:

«Наешься до отвала, детка, и забудь, что твои родители — дантисты».