А небо по-прежнему голубое (СИ)

Сама же мисс Грейнджер отмечать «самый романтичный» праздник никак не собиралась и многого от этого дня не ожидала. Вместо этого она предпочла набрать в библиотеке немного полезной литературы о трансгрессии и почитать перед очередным занятием.

Дело было в том, что в школе на первой же неделе после зимних каникул появился некто по имени Уилки Двукрест — присланный Министерством преподаватель, целью которого было научить юных волшебников навыкам магического перемещения. Все желающие в рамках возрастных ограничений записались на его занятия, проводившиеся в Большом зале, с которого на время точечно сняли антитрансгрессионный барьер. С первого раза, естественно, ни у кого не получилось переместиться, даже у Гермионы, но её это вовсе не расстроило, так как она прекрасно знала, что это сложный и трудоёмкий процесс. Хотя, конечно, кому-то он даётся легко — Фреду и Джорджу, к примеру. Именно поэтому она решила сделать упор на эти занятия — летом предстояло сдавать экзамен.

К тому же сам Гарри попросил её о помощи — Дамблдор после череды занятий в его кабинете дал Гарри задание выманить у Слизнорта какие-то особенно ценные воспоминания, касавшиеся крестражей. Приятель попросил Гермиону поискать что-нибудь об этом, но никакую информацию, к сожалению, обнаружить не удалось.

В марте свалилась новая напасть: Рон по ошибке слопал напичканные Амортенцией «Шоколадные котелки», предназначавшиеся Гарри, вообразил, что влюблён в Ромильду Вэйн, а потом и вовсе угодил в больничное крыло, отравившись медовухой профессора Слизнорта. Ситуация напоминала плохой анекдот, и потому сначала Гермиона подумала, что Гарри её разыгрывает. Тем не менее, девушка поспешно примчалась в лазарет, где застала профессоров МакГонагалл, Слизнорта и Дамблдора. Рон в ужасном состоянии лежал на одной из больничных коек, возле него сидела бледная Джинни. Успокоились все только после того, как мадам Помфри заверила, что жизни мистера Уизли ничто не угрожает, но ему придётся провести некоторое время в постели.

Как раз в тот момент, когда у койки Рона не было никого, кроме Гермионы, в больничное крыло влетела Лаванда Браун. Оценив обстановку — её парень в состоянии смертельной бледности лежит на постели, а рядом с ним сидит его подружка, не так давно устроившая ссору на почве «ревности», и держит его за руку, — мисс Браун воскликнула:

— А ты что тут делаешь?

— Я — его подруга и имею полное право здесь находиться, — сердито ответила Гермиона.

Устраивать новую ссору ей совсем не хотелось, и она прибавила:

— Лаванда, между нами ничего нет, если ты именно это имеешь в виду.

На мгновение та расслабилась и бросила встревоженный взгляд на Рона.

— Что с ним? Я слышала, он отравился медовухой, но где он её нашёл?

— У Слизнорта.

Девушки переглянулись и не сдержали смешок — для постороннего эти слова стали бы полной чушью. Чтобы профессор — и отравил ученика алкогольным напитком? Да быть такого не может! Лаванда наконец оттаяла и присела с другой стороны, взяв свободную руку своего парня в свои ладони. Вид у неё при этом был самый что ни на есть ангельский — ни дать ни взять сестра милосердия. И, похоже, её искренне заботит состояние Рона… Гермиона понимала, что всё это время она была не права, и потому рискнула нарушить воцарившееся было согласное молчание:

— Прости меня за то, что я тебе наговорила тогда.

Лаванда вскинула голову и бросила оценивающий взгляд на соседку.

— Бывает, — наконец, промолвила она, кивнув. — Надеюсь, ты получила хороший урок и не станешь больше лезть в чужие дела, — снисходительно продолжила девушка, улыбнувшись. — Почаще напоминай себе о том, что когда-то пыталась мне внушить: людей, как и книги, по обложке не судят.

— Спасибо за лекцию, — буркнула себе под нос Гермиона (её взбесил покровительственный тон мисс Браун) и уже громче сказала: — Да, конечно, Лаванда. Не буду вам мешать.

Как раз в этот момент Гермиону позвал Гарри, и она вышла из палаты в коридор, где нос к носу столкнулась с близнецами.

— Вы оба здесь? — изумилась девушка, глядя на старших братьев Рона.

— Ну да, — кивнул Джордж. — Хотели поздравить младшего братца с совершеннолетием, а тут такие новости…

Он остался поговорить с Гарри и Джинни, а Фред поманил Гермиону за собой, и они покинули больничное крыло. Миновав коридор, остановились близ выходящей в школьный двор галереи, и Фред напряжённо взглянул на девушку.

— Не знаешь, кто бы это мог быть? — спросил он. — Как-то с трудом верится, что у этого Слизнорта было в планах отравить Рона.

— Гарри наверняка думает, что это Малфой, — после минутного колебания пробормотала Гермиона.

— Абсурд, — тут же высказался Фред. — У этого хорька кишка тонка даже в Запретный лес сунуться, а ты говоришь о покушении на убийство.

— Не я, а Гарри, — возразила Гермиона. — Мне тоже кажется, что это вовсе не его рук дело. Но, согласись, некоторое сходство между случаем с Кэти и с Роном имеется: обе вещи предназначались Дамблдору, и в результате пострадали невинные люди.