А небо по-прежнему голубое (СИ)

Это всё напоминало тот день, когда Фред и Джордж триумфально покинули школу в период правления Амбридж. То же ощущение приближающейся пустоты, угрозы, тоски. Ребята с рюкзаками и чемоданом, куда помещалась радиостанция, вышли на крыльцо коттеджа, где Гермиона в последний раз поцеловала Фреда на прощание и пожелала им удачи. Обхватив себя руками за плечи, она следила за тем, как три фигуры с рюкзаками на плечах шагают прочь за ограду и откуда исчезают, переносясь на многие мили прочь от Тинворта — и от Гермионы.

И в присутствии Фреда, и в его отсутствие Гермиона, Гарри и Рон тратили много времени на разработку плана совместно с Крюкохватом. Они безвылазно сидели в спальне гоблина, обдумывая все детали грядущего ограбления, понимая, что если им всё удастся, это будет первая кража такого масштаба в замке, куда до них смог проникнуть разве что Волан-де-Морт.

В один из вечеров в «Ракушку» нагрянул Римус Люпин с радостной вестью: у них с Нимфадорой родился сын, названный Тедди. Римус предложил Гарри стать его крёстным, с чем парня весь вечер все поздравляли. Гермиона давно не видела бывшего учителя таким весёлым и помолодевшим. Он даже поблагодарил Гарри за то, что тот вовремя надоумил его не присоединяться к ним, как будто и не было меж ними той ссоры на площади Гриммо.

Знаменательный день приближался, и ранним утром первого мая Гарри, Рон, Гермиона в облике Беллатрисы Лестрейндж и Крюкохват покинули гостеприимный коттедж «Ракушка» и трансгрессировали в Лондон, в Лютный переулок, откуда и начинался их путь к банку. Гарри с Крюкохватом на его плечах спрятались под мантией-невидимкой, а Гермиона изменила внешность Рона с помощью заклинаний, превратив его в бородатого волшебника, играющего роль её помощника.

Конечно, вжиться в роль мадам Лестрейндж было почти невозможно, и потому, стоило Гермионе что-либо сделать или сказать, на неё начинали смотреть с подозрением, и только Гарри, применявший Империус, помог не сорвать операцию раньше срока.

Миновав полуразрушенный Косой переулок и магазин близнецов Уизли, тоже значительно пострадавший от рук Пожирателей, они вошли в банк, где после проверки всё-таки были допущены к семейному сейфу Лестрейнджей. Даже не верилось в то, что им всё удалось так сравнительно легко. Стоило ожидать подвоха — и он встретил их там, откуда его, естественно, никто не ждал. На пути следования тележки, катившей по подземельям, оказался волшебный водопад, смывающий все заклинания, отчего внешний вид Гермионы и Рона вернулся в норму, а сопровождающий компанию гоблин очнулся от Империуса, под который его снова пришлось поместить. С его помощью удалось проникнуть в громадный, битком набитый богатствами сейф Лестрейнджей, где ребята застыли, пытаясь отыскать предмет, похожий на крестраж. Наконец, он нашёлся — золотая чаша Пенелопы Пуффендуй, за которой и потянулся Гарри, попутно свалив золотое блюдо. Тут же оно начало размножаться, рассыпаясь двумя, тремя и ещё большим количеством своих копий.

— Заклятие Умножения! — в панике воскликнула Гермиона: одно из блюд обожгло ей щиколотку, она невольно отступила и обрушила стопку монет, из которых тотчас же образовался целый сугроб, пышущий жаром.

В сейфе и без того было тесно от обилия сокровищ, так они ещё и увеличивались в количестве, заполняя собой всё свободное пространство. Нельзя было повернуться, чтобы не задеть какой-либо предмет. С металлическим звоном они множились и множились, обдавая жаром, прожигая одежду, обжигая кожу. Гермиона отчаянно пыталась уменьшить урон, используя заклинание Импервиус, но ничего не получалось. Нечего сказать, заклятия Умножения и Пылающей руки отлично действовали.

Гермионе пришлось отдать Гарри меч из бисерной сумочки и левитировать друга к потолку — иной возможности достать злополучную чашу у них не было. Между тем заколдованные сокровища уже давили их своей тяжестью, от жары пот катился градом, от боли темнело в глазах. К тому же за дверью, охраняемой ревущим слепым драконом, послышался шум — то явно набежали гоблины-охранники, а значит, у них нет никакой возможности выбраться отсюда. Запертые в чужом сейфе, погребённые под грудами волшебных богатств…