А небо по-прежнему голубое (СИ)

Но слова, услышанные Гермионой, надолго остались в ее памяти. Их словно выжгли у нее внутри, и девочка долго рассматривала потолок и тени, скользившие по нему от огоньков уличных фонарей, всё больше убеждаясь в том, что мир маглов — не для нее. Уж слишком она странная для мира рациональных прагматичных людей, не верящих ни во что, кроме научно доказанных фактов. Для мира, в котором логика царила над воображением, где мечтать было непозволительной роскошью.

Невольно Гермиона задумалась о Гарри. Ему, как ни крути, пришлось еще тяжелее после возвращения из Хогвартса. Как-то у него дела? Почему он не отвечает на письма? Неужели родственники снова устроили свою диктатуру и отобрали у Гарри все вещи, связанные с волшебным миром? Гермиона даже поежилась, ощутив беспричинный — или всё-таки обоснованный? — гнев на семейку Дурслей. Вот было бы здорово провести лето втроем! С друзьями. В полной свободе от родителей, в доме Рона… Гермиона мечтательно прикрыла глаза, и веки ей наконец-то смежил долгожданный сон.

А спустя пять дней, в отсутствие родителей, на пороге дома семьи Грейнджер снова появилась нежданная гостья, на этот раз не в твидовом костюме, а в весьма демократичных шортах и свободной рубахе мужского покроя. Голову с отросшими рыжеватыми локонами закрывала широкополая соломенная шляпа, а в руках дама, в которой с трудом узнавалась Чарити Бэрбидж, сжимала перевязанную лентой стопку книг.

— Что, не ждали? — ухмыльнулась гостья, шутливо салютуя оторопевшей Гермионе. — В дом не запустишь, боишься?

— Нет, что ты! Чарити, я так скучала! — Гермиона уже бросилась было обнимать даму, но та вежливо ее отстранила.

— Мне не с руки стоять здесь со стопкой этих тяжеленных книг. Давай-ка лучше усядемся где-нибудь в теньке и пока что отложим обмен нежностями до лучших времен.

Гермиона ничем не выдала того, что слова Чарити ее покоробили — уж слишком она была рада видеть непредсказуемую волшебницу, привносившую с собой атмосферу легкого хаоса. На ум снова пришла ассоциация с братьями Уизли. Пока Чарити с любопытством осматривалась, хотя уже успела изучить дом еще прошлым летом, Гермиона налила в стаканы освежающий апельсиновый сок и пригласила гостью расположиться в теньке под деревом на заднем дворе, куда Чарити захватила с собой и стопку книг.

— Я тут узнала такую новость — упадешь на месте! — как всегда торопливо трещала Чарити в перерывах между опустошением стакана и репликами Гермионы. — На место Квиррелла удалось найти нового преподавателя по Защите от Темных искусств. Сразу скажу: кандидатура, на мой взгляд, абсолютно непригодная, но выбор директора я осуждать не посмею. По крайней мере, не при личном присутствии, — хмыкнула дама. — Теперь вас учить будет “очаровательный” Златопуст Локонс, детка. Слышала о нем, небось? Ах, да, — разочарованно протянула волшебница, заметив озадаченный взгляд Гермионы, — я совсем забыла, что ты не выписываешь «Ежедневный Пророк». Все передовицы только и пестрят заметками о его принятии в штат преподавателей Хогвартса. Новость номер один. — Чарити презрительно скривила губы. — Начал с того, что добавил в список необходимой литературы свои книжонки. Бурда отменная, враньё на вранье. Я решила, что тебе не стоит тратить свои капиталы на эту недешевую макулатуру и потому сама купила тебе экземпляр. Можешь не благодарить, — отмахнулась дама, когда Гермиона уже открыла рот для изъявления смущенных благодарностей.

Рядом с Чарити было совершенно легко позабыть обо всех неудачах и неурядицах, смеяться без остановки и болтать, болтать, болтать… Гермиона смогла поделиться с нею всеми впечатлениями, рассказала про приключения в конце учебного года, про Норберта, и под конец невольно проговорилась насчет Малфоя с его пренебрежительно-уничижительным «Грязнокровка». На этом слове брови Чарити сдвинулись к переносице, что могло означать только одно: гнев.

— Как же меня раздражают эти принципиальные чистокровные выродки! — выругалась она в сердцах и тут же заставила себя улыбнуться, только улыбка вышла натянутой и кривой, и оттого — жуткой. — Сами не сделали ничего, кроме как принижали всех маглорожденных волшебников и волшебниц. Да они гораздо лучше этих спесивых нечестивцев! Взять хоть тебя, детка: ты вообще ничего не знала о мире волшебства, и, тем не менее, блестяще проявила себя уже на первом году обучения. Да что б меня дракон спалил, если ты не обещаешь стать самой выдающейся ведьмой своего времени! А эти Малфои? Что с них взять? — презрительно скривилась Чарити. — Только и могут, что кичиться безупречной родословной, которая вовсе не предполагает в них истинно ценных человеческих качеств. Так что даже не задумывайся над этим! — Не выдержав, волшебница притянула к себе девочку за плечи и пристально посмотрела ей в глаза. — Запомни, детка: ты — лучшая, и плевать, что там шипит за твоей спиной этот белобрысый уродец, натасканный своим папашей. Ничтожество. Я знаю, как тебя угнетает это прозвище, и потому только и говорю с тобой об этом. Больше повторять не стану, ясно?