Читаем А. П. Чехов в воспоминаниях современников полностью

У кого из этих русских издателей в душе живет жилка жажды творчества и кто занимается издательством не столько ради возможных выгод, сколько ради того, что этим создаются культурные ценности? Это — А. С. Суворин.

И вот когда история будет судить его, — пусть она не забудет и этих сторон жизни Суворина...» (Чехов в восп., с. 629—630).

См. коммент. 4 к восп. Горького, с. 684.

Из письма Я. П. Полонскому от 18 января 1888 г.

Судьба писем А. С. Суворина к Чехову неизвестна. О том, что Суворин их уничтожил, можно говорить только предположительно.

См. коммент. 26 к восп. Короленко, с. 640.

Священнику С. Н. Щукину. См. его восп. в сборнике Чехов в восп., с. 453.

Вероятно, артист А. Л. Вишневский. Об этом же он пишет в книге «Клочки воспоминаний». М., 1928, с. 100.

В письме Суворину от 11 сентября 1888 г.

Чехов прервал свою работу над диссертацией по теме истории медицины в России, возможно, узнав о том, что диссертация на анало­гичную тему была в 1884 г. защищена в Казани доктором Эккерманом (см. заметку Н. И. Гитович «Почему работа осталась незавершенной» в журнале «Наука и жизнь», 1980, № 3). В настоящее время материалы, собранные Чеховым для диссертации, опубликованы в ПСС, т. 16.

См. восп. Россолимо, с. 436.

Из письма А. С. Суворину от 14 октября 1888 г.

Из письма А. С. Суворину от 14 октября 1888 г.

Письмо-завещание на имя М. П. Чеховой датировано Чеховым 3 августа 1901 г.

О. Л. Книппер исполняла в этой пьесе роль Ирины.

О. Л. Книппер написала И. Н. Альтшуллеру после того, как получила письмо от М. П. Чеховой, приехавшей в Ялту на рождественские каникулы. Мария Павловна писала 20 декабря 1901 г.: «Антоша был очень болен, сильно похудел и побледнел; теперь ходит с компрессом на боку, еще не выходил. Настроение у него хорошее, аппетит появился. Теперь вникай и слушай, что сказал мне вчера Альтшуллер. Сказал он, что слу­шал Антона и нашел ухудшение, ухудшение это он приписывает долгому пребыванию в Москве, была повышенная температура, кровохарканье и непрерывный кашель. Указывает он на то, что кто-нибудь из нас должен быть около него, так как он капризничает с матерью, часто ничего не ест» (Музей МХАТ). И. Н. Альтшуллер ответил Ольге Леонардовне подроб­ным письмом о состоянии Чехова. В его письме читаем такие строки: «Питался Антон Павлович, по его собственным словам, очень плохо, мне кажется иногда он ничего не ел» и «с приездом Марии Павловны налади­лось и кормление, и я раньше никогда не видел, чтобы он столько и с такой охотой ел. Результат сказался сейчас же. Его внешний вид и настроение совершенно изменились. Все это лишний раз показало мне, какой бла­гоприятный процесс у Антона Павловича, как болезнь его ценит оказывае­мое ей внимание, и как быстро он оправляется при сколько-нибудь правильном уходе и режиме, и с другой стороны как вредны и опасны его легкомысленные экскурсии на север зимой, осенью и ранней весной. Удержится ли этот правильный режим и теперь, после отъезда Марии Павловны, не знаю. <...> тоска и одиночество, в которых пребывает теперь Антон Павлович, также не могут не влиять вредно на его здоровье» (ГБЛ). Но все осталось по-прежнему. И О. Л. Книппер, и М. П. Чехова, преподававшая в московской гимназии, продолжали жить в Москве, и вся поправка Антона Павловича, которой добилась Мария Павловна за время своего короткого пребывания в Ялте, пошла на убыль. 20 января 1902 г. М. П. Чехова писала в Ялту брату: «Получила открытку от Пого- жевой. Она пишет, что у тебя уже не такой блестящий вид, каков был при мне, и ты скучаешь. Это напрасно». А в ответ на письмо Ольги Леонардов­ны Чехов писал ей 13 февраля 1902 г.: «...пожалуйста, ничего не говори мне об еде. <... > После того, как Маша уехала, все перевернулось и идет по-старому, как до приезда Маши, и иначе невозможно».

Чехов уехал в Москву 2 декабря 1903 г. О том, что Альтшуллер «умолял» его в Москву не ездить, в Москве не жить, Чехов писал О. Л. Книппер 2 октября 1903 г.

В письме к О. Л. Книппер от 6 марта 1903 г.

Из письма к О. Л. Книппер от И апреля 1903 г.

Из предисловия О. Л. Книппер-Чеховой к книге: «Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер», т. 1. М., Мир, 1934, с. 43.

См. коммент. 8 к восп. Н. Г. Гарина-Михайловского, с. 705.

Доктор В. А. Щуровский.

С. Я. ЕЛПАТЬЕВСКИЙ

АНТОН ПАВЛОВИЧ ЧЕХОВ

(Стр. 556)

Впервые — Елпатьевский С. Я. Близкие тени. СПб., 1909 (частично), и Елпатьевский С. Я. Воспоминания за пятьдесят лет. СПб., 1929. Печатается по тексту: Чехов в восп., с. 570.

Елпатьевский Сергей Яковлевич (1854—1933), писатель, врач. Долгое время жил в Ялте, где познакомился с Чеховым, вероятно, в

году.

«Кому повем печаль мою?» — начало духовного стиха «Плач Иосифа и быль» (Бессонов П. Калики перехожие, т. 1. М., 1861, с. 187). Елпатьевский повторил эпиграф, данный Чеховым к рассказу «Тоска».

Перейти на страницу:

Все книги серии Серия литературных мемуаров

Ставка — жизнь.  Владимир Маяковский и его круг.
Ставка — жизнь. Владимир Маяковский и его круг.

Ни один писатель не был столь неразрывно связан с русской революцией, как Владимир Маяковский. В борьбе за новое общество принимало участие целое поколение людей, выросших на всепоглощающей идее революции. К этому поколению принадлежали Лили и Осип Брик. Невозможно говорить о Маяковском, не говоря о них, и наоборот. В 20-е годы союз Брики — Маяковский стал воплощением политического и эстетического авангарда — и новой авангардистской морали. Маяковский был первом поэтом революции, Осип — одним из ведущих идеологов в сфере культуры, а Лили с ее эмансипированными взглядами на любовь — символом современной женщины.Книга Б. Янгфельдта рассказывает не только об этом овеянном легендами любовном и дружеском союзе, но и о других людях, окружавших Маяковского, чьи судьбы были неразрывно связаны с той героической и трагической эпохой. Она рассказывает о водовороте политических, литературных и личных страстей, который для многих из них оказался гибельным. В книге, проиллюстрированной большим количеством редких фотографий, использованы не известные до сих пор документы из личного архива Л. Ю. Брик и архива британской госбезопасности.

Бенгт Янгфельдт

Биографии и Мемуары / Публицистика / Языкознание / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

60-е
60-е

Эта книга посвящена эпохе 60-х, которая, по мнению авторов, Петра Вайля и Александра Гениса, началась в 1961 году XXII съездом Коммунистической партии, принявшим программу построения коммунизма, а закончилась в 68-м оккупацией Чехословакии, воспринятой в СССР как окончательный крах всех надежд. Такие хронологические рамки позволяют выделить особый период в советской истории, период эклектичный, противоречивый, парадоксальный, но объединенный многими общими тенденциями. В эти годы советская цивилизация развилась в наиболее характерную для себя модель, а специфика советского человека выразилась самым полным, самым ярким образом. В эти же переломные годы произошли и коренные изменения в идеологии советского общества. Книга «60-е. Мир советского человека» вошла в список «лучших книг нон-фикшн всех времен», составленный экспертами журнала «Афиша».

Александр Александрович Генис , Петр Вайль , Пётр Львович Вайль

Культурология / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология