…А родись счастливой

– Гарантии Госстрах даёт. А я обещаю, что доедете до места без приключений. Только, чур, больше никого не подсаживать.

– Смотри, «сосед». Мы лоханулись. Но это у нас не часто бывает, – крепко сжал его плечо усатый.

– Догадываюсь. – Игорь высвободил плечо, перекинул через руку дублёнку, прикрыв ею дипломат, и вышел из купе. – Свету я вам верну, сыграете с ней на мою ставку. – И захлопнул за собой дверь. «Теперь – рвать на ближайшей остановке». – Где встанем ещё до Москвы? – тихо спросил он копошившуюся у кипятильника проводницу?

– Скоро Орехово-Зуево. А вы на выход что ли? Стояка пять минут.

– Сколько стоят у вас карты? – спросил Игорь.

– Какие ещё карты? Карта Москвы, что ли?

– Игральные. Только, чтобы новая колода…

– Не держим. Магазин у нас, что ли?

– А косметику?

– Ой, пассажир… Давайте я лучше билет вам сейчас отдам? Или чайком напою?

– Выйду в этом Зуеве, привет передайте Свете, что местом со мной менялась…

Глава 19.

Пока молодой и бдительный страж стеклянных дверей в холле телестудии разглядывал Любу и выспрашивал, откуда у неё визитная карточка председателя комитета, возле них остановился высокий представительный мужчина в лёгком чёрном пальто и с открытой седеющей шевелюрой. Увидев его, милиционер вытянулся, отдал честь и, протянув ему карточку, чётко доложил:

– Вот, к вам, Леонид Петрович. Но пропуска у гражданки нет.

– Да? Зато у гражданки откуда-то моя визитка… – Он коротко глянул на Любу. – Ну, пройдёмте. – И показал рукой вперёд.

– И откуда она у вас? – спросил он уже в лифте скорее её отражение в зеркале кабины, чем рядом стоящую Любу.

– Вячеслав Кириллович Панков, директор гостиницы… сказал, что я могу обратиться к вам, – его отражению в зеркале сообщила Люба.

– Помню такого. Ну, обращайтесь.

– Мне сказали, что я могла бы…

Лифт остановился. Леонид Петрович пропустил Любу вперёд и тут же извинился:

– Простите, из лифта первым должен выходить мужчина. – И улыбнулся: – А то вдруг тут кто-то встречает с палкой. Так, что вам сказал генерал Панков? – спросил он уже на ходу в коридоре.

– Панков просто дал визитку. Это Митрич…, извините, Аскольд Дмитриевич Настёхин сказал, что я могла бы попробовать работать в телевидении…, – смутилась Люба, поспевая за его быстрым шагом.

– А кто такой Аскольд Настёхин? – спросил Леонид Петрович, открывая перед Любой дверь, отличающуюся от других в коридоре массивностью и цветом.

– Митрич?…

– Здравствуйте все! – сказал он разнополым и разновозрастным людям, почтительно вставшим им навстречу. – Вы пока раздевайтесь. Я сейчас. Мужчины, помогите девушке. – И он скрылся в тамбуре, выпирающем из стены приёмной.

К Любе подскочили двое достаточно молодых людей, предлагая принять её шубку. «Это все – туда же? – подумала она, машинально отыскивая глазами зеркало, чтобы привести в порядок волосы, и чувствуя на себе любопытствующие взгляды. Увидела рядом со створкой в стене, куда скрылись её шубка и шапка, узкое, длинное зеркало без рамы, спросила себя: – Чего это я так краснею? Мне, что, спрашивать, кто последний?»

– Так, все проходим, – пригласил Леонид Петрович, появившись из тамбура. – Вы – тоже, – сказал он Любе. – Проходите вперёд. Вон, на то место, слева. – И сам прошёл в торец длинного стола. – Извините, товарищи. Сначала – кадровый вопрос. Представьтесь, пожалуйста: кто вы, откуда, на что претендуете?

Люба вспыхнула лицом. Вот уж не ожидала, что всё так быстро начнётся. Но, началось, так началось. Встала, обметнула взглядом сидящих напротив, с интересом смотрящих на неё.

– Сокольникова Любовь Андреевна, двадцать четыре года. Родилась в Прибалтике. Отец был военным («Господи, маман, Викманис действительно был военным?»), поэтому часто переезжали с места на место. Школу закончила в Таллине, училище постижёров – в Риге. Работала по распределению в Великограде. Последнее время по семейным обстоятельствам жила в сельской местности. Вот и всё…

– Вопросы к Любовь Андреевне, – предложил собравшимся Леонид Петрович.

– Училище это ваше кого готовит? – спросил с конца стола молодой человек.

– Постижёр – это, по Лескову, тупейный художник, – опередил её с ответом Леонид Петрович. – Иначе можно сказать: «подстрижёр», парикмахер, гримёр. Или, по-вашему – стилист, – блеснул он эрудицией. – Прибыла Любовь Андреевна к нам по рекомендации небезызвестного генерала Панкова.

– Опля! – раздалось с того же конца стола.

– Спокойно! – поднял руку Леонид Петрович. – Генерал Панков давно в отставке, ведает сейчас гостиничным хозяйством и, к вашему сведению, совсем не в «Национале». Какие будут предложения?

– Давайте к нам, на молодёжное вещание. У нас отнюдь не все с журналистским или театральным образованием, – поднялся с места довольно молодой, плотный мужчина с широким азиатским лицом. – Обещаем использовать самым широким образом… Вплоть до эфира.