А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Данные процессы наложились, по мнению Флоренского, на развитые (еще со времени появления идеологемы «Москва – третий Рим») настроения людей, стремящихся поставить вселенскую церковность на второстепенное место или не учитывать ее совсем, на первое место ставя себя, опираясь на веру в то, что русский народ «есть прирожденно-христианский народ, особенно близкий к Христу». Флоренский критикует эти умонастроения, приводящие к «самообожествлению или самообожению», которое выступает сущностью культа человека (человекобожия). Они так же размывают основы истинной веры.

Надежды на возрождение России Флоренский видел на путях активизации духовной жизни. Отец Павел сетует на фактическое «отступление от консерватизма» в Православии, что приводит, по его мнению, к «разорению церковного устройства». Флоренский был мистик, и его занимала прежде всего проблема мистической, можно сказать, теургической власти в государстве, обеспечивающей направленность божественных энергий с Неба на землю, а человеческой активности – в обратном направлении. Только такая модель обеспечивала следование принципам сущностного единства мира. Как отмечал хорошо знавший мыслителя С. Н. Булгаков, «голос вечности вообще звучал для него сильнее зовов временности».

В идеале, по мысли Флоренского, сам государственный строй выступает выражением принципа соборности. Надежды на переход к новому строю и вообще на возрождение России Флоренский связывает прежде всего с религиозным углублением жизни. Освященная сильная централизованная власть обязана обеспечить и поддерживать необходимую интенсивность духовной жизни, предоставляя для этого максимум свободы. Государство должно быть закрытым от европейского влияния. Его политическая концепция по форме, как мы видим, чрезвычайно приближается к авторитаризму, за что некоторые современные исследователи характеризуют взгляды Флоренского как «реакционные». Однако сам отец Павел звал к духовному прогрессу, ибо только в нем видел смысл человеческого существования, и в этом великий пафос всего его учения. Флоренский всегда отдавал приоритет целому над частями, что вытекает из концепции всеединства.

Даже будучи апологетом православной церковности, Флоренский не готов однозначно связать будущее России с Русской Православной Церковью. Критический настрой Хомякова по отношению к исторической православной церкви перерастает у Флоренского в скептическое отношение к ее роли авангарда тех сил, которые стремятся к преодолению духовного кризиса. Флоренский (в изменившейся исторической ситуации, в начале ХХ века) называет расчеты на ту или иную церковь «большой наивностью», так как религию не следует смешивать «с историческими организационными формами, (выросшими) в определенной культурно-исторической эпохе и разрушающимися вместе с ней».

По мнению Флоренского, Русская Православная Церковь находилась в состоянии кризиса еще на рубеже ХIХ – ХХ веков, утратив необходимую глубину духовной жизни. Мыслитель не мог желать распространения влияния этого мертвеющего института на общество. «Государство не должно, – пишет Флоренский, – связывать свое будущее с догнивающим клерикализмом, но оно нуждается в религиозном углублении жизни и будет ждать такового»[1175]. Последнее замечание является самым важным. Флоренского интересует прежде всего интенсификация духовной жизни личности.

Как видим, и для Хомякова, и для Флоренского именно идеальная церковность выступает источником мировоззренческих принципов позитивного содержания. Одним из компонентов «русской идеи» в данном случае выступает формирование стремления к духовному самосовершенствованию на основе религиозных принципов. Эта основа позволит не только преодолеть опасную разобщенность людей в обществе, но и компенсировать недостатки и слабости отдельной личности. Славянофилы желали добиться положительных изменений в душе человека. Это было возможно исключительно на пути усвоения православных истин, а главная надежда славянофилов на лучшее будущее «заключалась в одном слове: Христианство»[1176]. Реализация религиозного идеала ставится Хомяковым в качестве задания для России: «Внутренняя задача Русской земли есть проявление общества христианского, православного, скрепленного в своей вершине законом живого единства и стоящего на твердых основах общины и семьи»[1177]. Мыслитель специально отмечает: «не христианства вообще», а именно – Православия, «которое есть единственное истинное христианство».