А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Соборные принципы, по мнению Хомякова, помогают отыскать начала, предопределяющие и логику истории. Это позволило Хомякову совместить провиденциализм с активностью человека. Он рассматривал человека как деятельное существо, которое должно «напрягать все Богом данные силы, не требуя от него чудес»[1278]. Отсюда реальный исторический процесс – это всегда единство действий свободы человеческой и всемирной воли. Надо отметить, что понятие воли у Хомякова имеет особое значение для понимания нравственных основ личности. Воля выступает как особая сила разума и дается человеку извне. Она исходит из признания действительности как «образа духа», возвышает человека, приводит его к озарению, к живому знанию. Воля у Хомякова теснейшим образом связана со свободой, следовательно, с нравственным выбором личности. Говоря словами мыслителя, «она имеет вседержавность» в сфере морали. Воля каждого отдельного человека не обладает полнотой, она несовершенна, как несовершенны его разум и поведение. Высшие истины доступны человеку лишь в нравственном согласии со «всемогущим разумом».

Таким образом, Хомяков употребляет понятие человека как личности в трех основных значениях: личность как отдельное лицо, как историческая личность и как член Церкви. Во всех трех значениях он исходит из определенных начал: соборности, нравственности, свободы и любви. Они проявляют себя как первореальности только в Церкви. В приобщении к ней отдельная личность не пребывает в бессилии и в бесплодии, но открывается самой себе в своих подлинных и глубоких началах. Лишь в живой связи с церковным целым личность в свободном, проникнутом любовью к другим людям единении обретает свои дары, всю полноту личного богатства. «Та концепция церкви, которая была у Хомякова, – отмечал Н. А. Бердяев, – церкви как органической соборной жизни в свободе и любви, не имеющих никаких внешних признаков и критериев, в сущности, должна отрицать физическую плоть церкви, историческую материю православия. Церковь есть свободная жизнь в Духе Христовом»[1279].

В своих историософских построениях А. С. Хомяков, пытаясь понять историю изнутри, определить ее внутренние, действительные причины, выделяет две антиномичные стихии, два противоположных духовных «начала»: иранство и кушитство. Таким образом, духовная история человечества у него предстает как многовариантная борьба иранства и кушитства, как реализация драматического конфликта двух противоположных духовных начал. Символ веры в стихии иранства – божество в виде свободно творящей личности. Кушитство противопоставляет этому символу стихию необходимости. Некоторые исследователи рассматривают понятия кушитства и иранства в качестве характеристик двух типов личности. Вместе с тем современники Хомякова усматривали в этих понятиях конфликт внутри личности самого Хомякова. Н. А. Бердяев назвал антиномию «иранство – кушитство» самой замечательной его идеей.

Сам же Хомяков рассматривал данные понятия в качестве особых шифров, которые не могут быть сведены ни к рассудочным (свобода – необходимость), ни к символическим понятиям. Постижение их, по его мнению, возможно лишь путем интуиции, веры. Представляется, что эти две ориентации духовности могут быть рассмотрены как в личностном, так и в историческом пространстве человека.

Нравственность, свободу и любовь как начала личности Хомяков связывал с делами, он писал: «Вера же двояка, но едина – истинная и живая. Посему неразумны и те, которые говорят, что вера одна не спасает, но еще нужны дела, и те, которые говорят, что вера спасает кроме дел: ибо если дел нет, то вера оказывается мертвою»[1280].

Учение А. С. Хомякова о соборной личности нашло продолжение у многих русских философов.

Безусловное нравственное значение человеческой личности, – писал Вл. Соловьев, – требует для нее совершенства и полноты жизни. Это требование не удовлетворяется ни простым отрицанием несовершенства (как в буддизме), ни одним идеальным причастием совершенству (как в платонизме или вообще идеализме); оно может быть удовлетворено только действительным присутствием и осуществлением совершенства в целом человеке и во всем его жизненном круге.[1281]