А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 2

Нельзя обойти вниманием еще одно обстоятельство. Литераторы зачастую стремятся заранее воздействовать на мнение иностранцев о своей стране, принять участие в ее репрезентации. 27 мая 1826 года А. С. Пушкин писал П. А. Вяземскому из Пскова, что прочел в газетах о приезде в Петербург французского литератора Ансело, которому «30 словесников давали обед». «Кто эти бессмертные? – интересуется Пушкин. – Считаю по пальцам и не досчитаюсь. Когда приедешь в П.(етер) Б.(ург), овладей этим Lancelot (которого я ни стишка не помню) и не пускай его по кабакам отечественной словесности. Мы в сношениях с иностранцами не имеем ни гордости, ни стыда – при англичанах дурачим Василия Львовича; перед M-me de Staël заставляем Милорадовича отличаться в мазурке. Русский барин кричит: Мальчик! Забавляй Гекторку (датского кобеля). Мы хохочем и переводим эти барские слова любопытному путешественнику. Все это попадает в его журнал и печатается в Европе – это мерзко»[901]. Пушкин явно стремится с помощью Вяземского повлиять на «русские впечатления» Ансело и тем самым скорректировать изображение России в записках французского литератора.

Пушкин вообще щепетилен к тому, как иностранцы воспринимают Россию. За год до приезда Ансело он выступил против нападок А. А. Муханова на книгу г-жи де Сталь «Десять лет в изгнании». Почти в то же время Пушкин выступил со статьей «О предисловии г-на Лемонте к переводу басен И. А. Крылова», сосредоточив пафос выступления на благодарности иностранцу за его «остроумное» и «справедливое»[902] отношение к русскому языку и литературе. В то же время в черновом варианте письма к А. Х. Бенкендорфу (лето 1831) Пушкин, ходатайствуя о разрешении «взяться за редакцию политического и литературного журнала», среди прочих программных предложений убеждал: «Ныне, когда справедливое негодование и старая народная вражда, долго растравляемая завистью, соединила всех нас противу польских мятежников, озлобленная Европа нападает покамест на Россию не оружием, но ежедневной, бешеной клеветою <…>. Пускай позволят нам русским писателям отражать нападения иностранных газет»[903]. В черновике слова «нападения иностранных газет» зачеркнуты. Из белового варианта выброшен вообще весь приведенный пассаж. Можно лишь догадываться, что это вызвано опасением Пушкина выглядеть в роли казенного патриота (близкого Булгарину или Гречу). Когда начал издаваться пушкинский «Современник» (1836), журнал вовсе не ставил перед собой главной задачей «отражать нападения иностранных газет», хотя Пушкин не утратил интереса к иностранному мнению о России и стремился привлечь к нему внимание читателей. Кроме публикации, скажем, «Хроники русского в Париже» А. И. Тургенева, Пушкин сам подготовил для публикации (перевод, предисловие и комментарии) большую часть мемуаров французского офицера на русской службе Моро де Бразе и запланировал статью о книге французского ученого Шаппа д’Отроша «Путешествие в Сибирь».

Мнение иностранцев о России постепенно превращается в один из поводов перманентного спора между западниками и славянофилами. Если славянофилы вслед за Хомяковым склонны были видеть в суждениях чужеземцев в первую очередь извечное предубеждение против России, западники воспринимали эти суждения как нечто объективное. В 1857 году Н. Г. Чернышевский публикует в «Современнике» статью по поводу выпущенного в свет П. И. Бартеневым «Собрания писем царя Алексея Михайловича». Усомнившись в ценности переизданных славянофилом документов, Чернышевский замечает: «Не лучше ли было бы позаботиться об издании на русском языке важнейших сочинений, написанных о старой Руси иноземцами? По своей драгоценности для изучения нашего старинного быта они важны не менее, нежели наши отечественные источники, быть может, даже важнее их». «Вероятно, найдутся некоторые, – продолжает Чернышевский, – готовые уже возразить: “Но иноземные путешественники большей частью смотрели на нас глазами, предубежденными не в нашу пользу, и слишком мало знали наш быт”. Такое предубеждение против достоверности известий, сообщаемых иностранными писателями о старой Руси, совершенно несправедливо», – заключает публицист и в качестве подтверждения своей мысли приводит обширный пересказ очерка о «частном быте русских в XVI—XVII вв., составленный исключительно по иноземным писателям».[904]