А Старый пират…

Адское зелье! Чудесная смесь!
С девок и женщин немедленно спесь
Сразу слетает, дама вздыхает…
И вот сама меня нежно хватает…

Хвост мой рукою гладит и мнет
И меня тащит на жаркий живот…
Гретхэн, что с Вами?
Вы стали нескромны…

Фауст придет. Что мы скажем ему?
О, как глаза у Вас страшно огромны
И затмеваются, как бы в дыму…

(некоторое время спустя)

Фауст? Фон Фауст, я должен признаться,
Здесь уж давно перестал проживаться,
Мы с ним поссорились прошлой весной,
Ты, моя дочь, согрешила со мной…

……………………………………………

С визгом она от меня убежала,
Ну, разумеется, Гретхэн пропала.
Ну, разумеется, в прежние лета,
Власти её наказали за это…

Голову бедной палач отрубил,
Гёте потом про неё говорил
В толстом труде, эпизодом искусства
Гретхэн остались лучшие чувства.

Эпитафия Э. Л.

Он говорил по-французски и по-английски,
Он сидел в тюрьме, и воевал.
Он был таким, каким ты никогда не будешь.
Этот парень всё испытал.

Его девки любили. Он был им интересен.
Он любил вино, и любил хохотать.
Он сложил ряд стоеросовых лоботресин,
А еще он умел сотрясать кровать.

На склоне лет ему удалось родить злодеев
[Тебе не удастся, как ты не пыхти!],
Маленьких гениев, этих змеев,
Он сбил, папаша, с праведного пути…

Прохожий, сука, на вытяжку гад!
Здесь лежит старый пират…

P.S. Он предлагал найти и съесть Господа Бога!
Согласись, что таких немного…

Н. М.

Она называла меня «Ли»,
А ещё называла «Пума»,
Она, бывало, сажала меня на раскалённые угли,
Но я выжил её угрюмо…

Я вспомнил, когда она умерла,
И когда, они её сожгли,
Что у Эдгара По есть баллада зла
О девочке Аннабель Ли
«В королевстве у края земли
Эти люди её погребли…»

О Аннабель Ли, Аннабель Ли,
Ты ушла от меня в зенит.
Пять лет, как скрылись твои корабли,
Но сердце моё болит.

Я буду спать до середины дня,
А потом я поеду в кино
И охранники будут глядеть на меня,
Словно я одет в кимоно.

Ты называла меня «Ли»,
А ещё называла «Пума»,
Я один остался у края земли
В королевстве тутанханума…

Дочке Саше

Маленькая волчонка
В красненьких ползунках,
Есть у меня девчонка
Тихая, как монах.

Носик ещё опухший,
Головка ещё длинна,
Сквозь мамкин живот набухший
Вылезла в жизнь она.

Мой тебе, Александра,
Крепкий мужской завет ―
Есть ведь у папки банда
Лучше которой нет.

Деток зовут «нацболы»,
И потому хочу
Не отдавать тебя в школу,
К нацболам тебя приучу.

Будете, мои дети,
Ты и шальной Богдан
В банде расти на свете
А папка, — Ваш атаман.

* * *