А ты придешь к тому дереву? (СИ)

– Мне нечего делать рядом с преподобным Блэкхоком. И даже с самим Господом, – рыкнул Эйдан. – Я должен быть с Дином.

Мактавиш покачал головой, и Эйдан понял, что это безнадежно. Он сунул записку в карман и побрел прочь.

– Все правильно, Мактавиш! Вы совершили благое дело, не позволив ему вновь прелюбодействовать с убийцей. В этом городе и так уже слишком много согрешили, – какой-то старичок подошел поздравить тюремщика.

– Оставьте парнишку в покое и займитесь своими делами! – Эйдан услышал, как Мактавиш закричал на горожан.

Несколько человек вновь толкнули юношу, бросая ему в лицо оскорбления, однако он предпочел сделать вид, что не замечает их.

Спустя два часа он лежал на сеновале в сарае своих родителей, невидящим взглядом скользя по деревянному потолку. Конечно, он не пошел в церковь. Чтобы там не написал Мактавиш в записке, преподобный Блэкхок был не из тех, кто легко прощает. Впрочем, мысли Эйдана занимали отнюдь не утренние события. Он думал лишь о Дине. Только он царил безраздельно в его мыслях и сердце. Даже сюда, в этот сарай, Эйдан пришел за воспоминаниями. Сейчас это место, значимое для них обоих, было для него единственной возможностью стать ближе к Дину. Он мог бы еще пойти к их дереву – старому дубу на поляне, где они устраивали тайные встречи, – но то место теперь было проклято. И он пришел сюда. На сеновал, где они впервые занимались любовью. Эйдану было шестнадцать, а Дину – девятнадцать. Это было двенадцать лет назад.

Дин вернулся в деревню ранним утром. Последние два года он провел в военной академии. Эйдан не видел друга с тех самых пор, как тот уехал. Все вокруг гордились капралом Дином О’Горманом и, особенно, его отец, считавший, что наконец-то его сын сделал что-то достойное в жизни. Достойное по его разумению естественно, ведь Эйдан знал, что Дин решился на военную карьеру только ради отца. Дин был творческой личностью и очень одаренной. Эйдан видел все его рисунки, эскизы и поэмы. Он был единственным, с кем Дин делился своими работами. Дин знал, что семья не примет то, кем он хотел стать. На это был способен только Эйдан – его самый лучший друг.

Вернувшийся из военной академии Дин уже был мужчиной – широкоплечий и с небольшой аккуратной бородкой. Увидев его в первый раз, Эйдан испугался. Захочет ли мужественный военный продолжать дружить с тощим, растрепанным, вздорным мальчишкой? Впервые Эйдан взглянул на друга по-новому. Неизведанные мысли завладели его разумом, непознанные доселе ощущения смутили душу, когда он впервые увидел Дина, такого красивого в военной форме, когда тот шел ему навстречу, раскрывая дружеские объятия. Больше всего в тот момент Эйдану хотелось продлить это мгновение – прижаться к крепкой груди, прикоснуться к коже под строгой формой, почувствовать, какая она на ощупь.

Эти мысли немало испугали его, ведь на проповедях пастор неоднократно говорил, что лишь женатая пара, мужчина и женщина, могут вступать в такие отношения. Но стоило Дину улыбнуться, и страх быть отвергнутым исчез без следа.

– А ты вырос за то время, пока меня не было, – оценил Дин, отступив, чтобы лучше рассмотреть друга. – Мы теперь одного роста!

Продолжая тепло улыбаться, он вновь приблизился и шепнул на ухо:

– Ты стал настоящим мужчиной, Эйдан.

Мужчиной Эйдан себя не чувствовал – уж точно не рядом с мужественным молодым солдатом, – но это тихое замечание заставило его покраснеть, а по телу прокатилась волна сладких теплых ощущений.

Той ночью они лежали на чердаке старого сарая, расстелив поверх сена старые одеяла.

– Ты получил все мои письма? – спросил Дин.

– Да, конечно! Поначалу мне их читала матушка, но затем мне надоело, и я попросил мистера Армитэджа, торговца книгами, научить меня читать, так что уже через три месяца я читал их сам.

– Ты научился читать за три месяца? – Дин внимательно взглянул на друга.

– Да! А что?

– Весьма впечатляет, Эйдан! Знаешь что? Ты – смышленый молодой ворон.

– Ворон? Ты хочешь меня обидеть? Это же отвратительные создания. Они питаются мертвечиной!

– Это не оскорбление. Вороны – очень мудрые и умные птицы. И я думаю, что они прекрасны. Их черные перья сияют на солнце так же, как твои волосы. В форте, где я жил, их было много. Они напоминали мне о тебе… такие же темные, умные… и шумные.

Возмутившись последнему замечанию, Эйдан схватил одно из одеял и бросил в Дина, а затем они оба рассмеялись. Несколько минут прошло в веселой возне, когда она кидали друг в друга пучки сена. Эйдан был безгранично рад, что их дружба не пострадала от нескольких лет разлуки.

Наконец успокоившись, он вздохнул.

– Но я научился читать, но пока еще не умею писать. Именно поэтому я посылал тебе рисунки, – сказал он другу. – Я не настолько хорош, как ты думаешь.

– Не беспокойся. Мне нравится, как ты рисуешь. Особенно, наше дерево – старый дуб, у которого мы играли детьми. Я храню все твои письма во внутреннем кармане формы. И поверь, с каждым разом ты рисуешь все лучше и лучше.