А у нас на Венере. Фантастическая повесть

Выходим мы из кабины, проходим между креслами, спускаемся вниз. Двери все задраены, само собой. Сенька достаёт свой планшет, щёлк-щёлк пальцами – гляжу, дверь ангара открывается. Зашли внутрь, Сенька снова в планшет ткнул – свет зажёгся, а дверь за нами закрылась. Стоят три золотых экзоскафа, одно место пустое.

Сенька вздохнул, посмотрел на меня:

– Ну что, выбирай, какой тебе больше нравится.

Я только рукой махнул на тот, который справа ближе к нам. Сенька подходит к нему, поднимается по лесенке. Кабина приоткрыта – взрослому полностью распахивать крышку надо, а пацан, как мы, и так пролезет.

– Чего, – Сенька меня спрашивает, – встал? Лезь уже.

А тут и мне почему-то не по себе стало. Может, зря всё это мы затеяли? Ведь в самое пекло прёмся… Только сдавать назад уже нельзя. И самому стыдно, и перед другом. Влезаю в кабину экзоскафа. Садимся бок о бок на сиденье, ремнями пристёгиваемся. Верхний ремень – один на двоих. И нижний тоже. И ещё один крест-накрест. Крепко пристегнулись, хорошо. Только ноги у нас на весу болтаются. Сенька достаёт из кармана провод, подключает его к планшету, а другим концом в пульт экзоскафа куда-то втыкает. Потом и мой планшет точно так же подцепил. Набрал одну команду, другую. Тут вдруг экзоскаф ожил. Неяркий свет в кабине зажёгся, зелёная лампа под потолком, и надпись «Готовность к работе. Температура +40, давление 1». Вдруг зажужжало что-то, крышка кабины закрылась, и только тихое шипение.

– Я – Сенька говорит – буду ногами экзоскафа управлять, а ты манипуляторами и системой равновесия, окей?

– Почему это – спрашиваю – именно ты ногами? Может, ногами я хочу.

– Потому, – отвечает, – что, во-первых, это всё моя идея. А во-вторых, Ром, ну какая тебе разница, чем ты будешь управлять? Ты на поверхность сколько раз выйти мечтал? Мы там через пятнадцать минут будем. Охота тебе ссору прямо здесь затевать?

А правду он говорит, глупости это всё. И ссориться нам сейчас ну никак нельзя. На экране планшета у меня ручки управления появились – ну почти в точности, как в видеоигре! Попробовал двинуть большим пальцем – и аж вздрогнул! Сервомоторы загудели и правая рука экзоскафа тоже двинулась в сторону. Сенька говорит:

– Ты, главное, Ром, не волнуйся только. Потренируйся немножко здесь, в ангаре.

Я честно потренировался. Минут десять, наверное. Только что тут тренироваться особо-то? А то я никогда в видеоиграх роботами не управлял! Всё, руки работают, прожектора загорелись, поворачиваются. Готов. У Сеньки на планшете, гляжу, такие же ручки управления. Он пальцами заскользил – двинулся наш экзоскаф, сделал шаг вперёд, потом другой, потом разворачивается к шлюзу. Гляжу я сквозь бронестекло перед собой – и вдруг понимаю, что всё. Сейчас зайдём в шлюз, и ходу назад уже не будет.

– Давай, Сенька, – шепчу. – Жми на газ.

Сенька на планшете до какой-то кнопочки дотронулся, красная лампа под потолком замигала. Шлюз перед нами раскрывается, двинулся экзоскаф вперёд. Слышно, сзади люк закрылся и снова шипение. Чувствую, в кабине становится все теплее и теплее, жарко уже. Система охлаждения включилась, загудела. Сенька тут спрашивает меня:

– Ром, а почему в экзоскафе так жарко? Что, температуру нельзя настроить нормально, ну, как на станции?

Я отвечаю:

– Мне отец объяснял. Снаружи температура +500, система охлаждения работает на пределе. Ей каждый лишний градус вниз – дополнительная нагрузка. И аккумуляторы садятся быстрее, и компрессоры изнашиваются. Поэтому при работе в экзоскафе внутри кабины температуру надо ставить как можно выше. Сколько кто выдержит.

– Тогда, – говорит, – понятно.

Тут лампа под потолком кабины оранжевым загорелась. И надпись другая – «Готовность к выходу на поверхность. Температура +490, давление 95. Замки кабины заблокированы». И внешний люк перед нами медленно открывается. Десять лет как живу на Венере, а самой Венеры ещё ни разу не видал – и вот вам здравствуйте. С кисточкой. Только плаката «Добро пожаловать!» не хватает. Спускаемся по трапу, а сами глядим перед собой в бронестекло.