А утром пришел Фо…

Мы шли постоянно в гору. Она впереди, я чуть позади, восхищаясь каждым ее движением. Я думал о том, как в таком месте, полном смерти и безумия, в моей жизни могла появиться она? Иногда Адал останавливалась, смотрела по сторонам, говорила: «Нам туда» – и уверенно шагала дальше. Я удивлялся: как она ориентируется в тумане и откуда у нее такая уверенность, что мы идем правильно? Впрочем, не возражал. Шли без остановок. Ноги безумно ныли, однако самолюбие не позволяло мне остановиться: не могу же я облажаться перед такой красоткой! Она, вон, идет себе впереди и не ропщет!

«Кто она? Откуда? – размышлял я. – Почему появляется в самых неожиданных местах и ведет себя тут уверенно, как дома?» Мне вдруг вспоминалась та ночь, когда я услышал голоса за дверью – ее и Петровича. «Ты не должна вторгаться в его мир. Он для тебя закрыт!» – сказал ей тогда капитан Откин. А еще: «Ты тоже появилась здесь не по своей воле…» Что он имел в виду? Адал оглянулась, словно прочла мои мысли, и, не сбавляя шага, послала мне обворожительную улыбку. Я стиснул зубы и зашагал быстрее. Она рядом, а остальное не важно! И плевать на всех чудовищ!..

Вспомнив о монстрах, я вдруг подумал о том, что мы уже так много прошли в тумане, а на нас так никто ни разу и не напал. Раньше и шагу ступить было нельзя – какая-нибудь дрянь в ногу вцепится. Теперь же и не верится, что не так давно из этого тумана возникали чудовища, каких не увидишь и в страшном сне…

И тут же, словно в ответ на эти мысли, неподалеку раздался треск. Я замер, вглядываясь в туман, автомат мигом оказался в руках… А в следующее мгновение красавица, шедшая впереди, подбежала ко мне, обвила мою шею руками и прильнула губами к моим. У меня кровь ударила в голову. Я машинально обнял ее… Да только она вдруг вырвалась, отстранилась.

– Неужели ты так ничего не понял? – сказала она. – Здесь нельзя думать о плохом! Иначе оно обязательно явится, и тогда – конец!

– Да уж, замечательный способ отвлечь, – пробурчал я, чувствуя, как сердце сходит с ума в груди.

– Извини. Первое, что пришло в голову.

– Что ж, сработало… – Я облизал губы, все еще ощущая на них будоражащий кровь вкус.

Она отвела взгляд.

– Тебе нужно поскорее выбраться отсюда. Тут профессор Светлов прав – ты не можешь контролировать свои эмоции, а потому рано или поздно все равно убьешь себя. Если это случится, я…

Она замолчала, опустив голову. Я протянул руку, чтобы вытереть побежавший по ее щеке ручеек. Но она вдруг отпрянула и отвернулась.

– Нужно идти! – сказала она и быстро пошла, не оглядываясь.

Мы прошли еще минут пятнадцать. Все это время я размышлял над тем, что же все-таки происходит? Почему она помогает мне? И откуда знает о нашем разговоре с полковником Светловым? И вдруг до меня дошло: она – одна из них! Быть может, даже приехала сюда с теми военными. Тогда понятно, как меня нашла: она была в их гарнизоне, когда я угнал мобильный дом, и просто опередила своих коллег. Если она из окружения полковника Светлова, понятно тогда, откуда знакома с капитаном Откиным. Объясняет это и то, что она вытащила меня из моего кошмара. Я представил, как она сидела у моей постели, когда я лежал в отключке, и говорила со мной, вела меня. Вот только непонятно, что за игру она ведет. Явно не ту же, что полковник Светлов. И почему помогает мне? Впрочем, не важно. Раз помогает, значит, у нее есть на то причины.

Задумавшись, я едва не врезался во внезапно возникшую из тумана стену. Это оказалось сооружение из посеревшего от старости белого кирпича. Оно тянулось вверх и в обе стороны, так что невозможно было понять, забор это или стена. Как же достали меня эти стены из тумана! Я замер в нерешительности, однако Адал уверенно зашагала вдоль постройки, бросив:

– Пойдем, тут безопасно!

И я устремился за ней, поймав себя на мысли, что, даже шагни она в пекло, все равно бы пошел. Потому что туда идет она!

Стена вскоре оборвалась безобразным проломом, который, видимо, когда-то был окном. Это оказалось здание. Я с сомнением заглянул внутрь. Безопасно, говоришь? Окна выбиты и раскурочены, изнутри веет могильной сыростью и холодом. Во многих местах на стенах зияют проломы, словно сюда вломились огромные и жуткие незваные гости. «Наверное, так же сейчас выглядит караулка, – мелькнула мысль, от которой стало не по себе, – Стоп! Адал говорила, что надо думать только о хорошем, иначе придут чудовища! Так… Лютики-цветочки, лютики-цветочки…»

Перед выломанной болтающейся на одной петле дверью путь преграждала груда кирпичей – видимо, остатки крыльца. Я взобрался на них и заглянул в окутанное туманом просторное помещение. Судя по обстановке, здание когда-то было жилищем. В углах громоздились остатки мебели, из разбитого шкафа, словно язык из огромной пасти, вывалились лохмотья одежды. Вдоль стены тянулась вверх широкая лестница с редкими, как зубы старца, ступеньками.

– Тут можно немного отдохнуть, – объявила Адал, присев на край ощетинившегося пружинами выпотрошенного кожаного дивана. – Ты, небось, устал.

– Вовсе нет, – ответил я, хотя ноги одеревенели от долгого подъема.