А в доме кто-то есть, хоть никого нет дома

Мы собирались уходить:
– Пора.
Он вглядывался в плиты,
В немой бесчувственный гранит.
Зеркально-бледный,
Он всматривался в имена,
В венки, оградки,
В заснеженные купола,
В просветы, в ветки.
Он с кем-то говорил, просил
(мы их не знали).
– Темнеет, дед.
(Не отвечал.)
Стояли. Ждали.
Он ближе подошел. К венкам. Поправил.
– Поздно.
– Идите. Я… я догоню.
– Мы ждем.
– Не нужно.
Ушли. Остался. Сел на снег.
Смотрел. Не видел.
Прислушивался к тишине
И ей не верил.
Один. Жена, брат, дочка, сын –
Все здесь, все рядом…
– Иди, замерзнешь.
– Ничего.
– Мы здесь. Мы рядом.

1999 год

Святость не бездонна

Как же это стало буднично,
До циничности жестоко:
На посадку заходящие
Два разбились самолета.

Или это слишком часто всё?

А фатальность – однородна.
Сострадание – святая вещь,
Но и святость не бездонна.

От такого откровения,

Как бы это страшно не было,
Возникает ощущение –
Катастрофа неизбежна.

И не дай Бог что-то дальнее

Намечается. Молящее.
Смотришь в лица провожающих,
Полагаясь на удачу.

2002 год

Любовь

Любовь не терпит повторений.
Беги от вымученных фраз,
От запоздалых объяснений –
Все это слишком портит нас.

Итак-то мы не идеалы,

Так – кое-что из ничего.
(Нет, есть у нас оригиналы,
Но и они не без того…)

Что толку? День, другой

(не больше)
в обнимку. Повезет –
в кровать
Затащим мы друг друга ночью,
а утром чем себя занять?
Смотреть? Молчать? Опять смотреться?

– Как я могла? За что? Урод!

– Как мог я? Съел чего? Объелся?
(Или совсем наоборот.)
Фальшивить сердце начинает:
То с ног собьет, то запоздает,
То просто-напросто молчит
И ни на что не отвечает.

Любовь! Любви оно не знает.

Спеша ко всем –
От всех бежит.

2001 год

У окна

Я мечтаю – о чем не мечталось:
Ночь вторую лежу враскоряк.
Не лежится. Привстану, усядусь
У окна. И смотрю, что да как.

2001 год

А мы не изменились

«Мы снова встретились с тобой…
Но как мы оба изменились!..»
(Признался Лермонтов весной.)

…А мы не встретились с тобой

И, стало быть, – не изменились.

1997 год

О тишине

А тишина? Ей быть ли идеальной?
Нет. Есть отсутствие, а тишина – внутри.
Нет полной, абсолютной тишины.
Есть идеальные глухие.

8 февраля 1994 года

На берегу

Ямы, трещины асфальта,
Змейки на песке.
Небо проткнутое, чайка,
Камешки в воде.
Дым костра, огни и тени,
Темных волн бугры.
Ржавый якорь, лодка, сети,
Горы-валуны.

1993 год

Брату Михаилу

Что значит жизнь?
Вершина, брат, вершина.
Чтоб покорить ее,
Порою мало жить.
Чего боюсь я?
Покорив вершину,
Признать,
Что покорил не ту.

25 ноября 1995 года

Моему «Анн» – гелу

Как хорошо! Сидел бы и сидел
на берегу. И ни о чем не думал.
Смотрел вперед и видел, что хотел.
Или хотел, но так и не увидел.

2002 год