А вдруг это правда?

Но всегда оставалось неуемное сомнение, что это не по-настоящему.

Отодвинув ветки, она затаила дыхание и шагнула в убежище, надеясь, что не найдет тот самый надувной матрас и доказательства того, что ее муж и Дженси возобновили свои встречи. Войдя внутрь, она выдохнула, потому что не нашла ничего, кроме небольшой поляны; деревья обступили ее плотным кружком, не позволив заглянуть внутрь или выглянуть наружу, оставляя лишь пятно неба в вышине. Задрав голову, она в него посмотрела – аккуратная круглая заплатка синевы. Она указала на это «окно» в крыше, чтобы Кристофер тоже на него посмотрел, думая о том, как Дженси и Ивретт лежали тут на надувном матрасе и загадывали желания, глядя на звезды, светившие им в это «окно», лежали, закинув за головы руки, устремив взгляды в будущее. Эта сцена была почти как ее собственные воспоминания, хотя она никогда не видела ее, только слышала о ней от Дженси. Пусть даже в мечты Ивретта она тогда не была посвящена, Брайт прекрасно знала, каковы были желания Дженси. Интересно, не гнетут ли Дженси сейчас те старые желания? Она могла только догадываться, каковы были желания ее мужа и была ли жизнь, которую они построили вместе, похожа на то, о чем он мечтал, когда смотрел на мерцающие звезды в этом маленьком кружке неба.

Ивретт

Когда Брайт ушла, Ивретт расслабился и мог свободней искать в Интернете телефон врача. Он уже искал его, когда она заглянула сказать, что идет на прогулку, и он вздрогнул так же отчаянно, словно она поймала его за просмотром порнушки. Он побыстрей переключился на другой экран, пока она не увидела, и решил выждать, когда она уйдет, прежде чем попробовать снова. Он встал и выглянул из окна, пока она благополучно не скрылась из виду, ее спина неуклонно удалялась от него, когда она решительно катила коляску с Кристофером, направляясь за Ригби.

Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, что он собирается поговорить с врачом, чтобы уже начать что-то делать. Он знал, что ей страшно. Он знал, что проблемы с бесплодием перед беременностью тяжело на ней сказались – тяжелее, чем кто-либо мог понять. Что-то изменилось в Брайт, началось это, когда она не смогла забеременеть сразу, и постепенно разрасталось. И становилось тем больше, чем дольше от них ускользала беременность. К тому времени, как она забеременела, казалось, стало слишком поздно: ущерб – психологический? физический? – уже нанесен. Он уговаривал ее пойти в группу поддержки, поговорить с кем-нибудь, но она упорно отказывалась. В конце концов, именно Кристофер вернул ее к жизни. Но она не желала когда-либо проходить через подобное снова.

И все же, глядя, как растет его сын – единственный ребенок, всегда один, – он не хотел этого для него. Он обрабатывал Брайт уже несколько месяцев, но ничего не добился. Он знал, что единственное, что могло бы дать толчок, это какой-нибудь значительный жест. И ничего лучшего, чем самому записаться на прием к врачу, ему в голову не пришло. Когда она узнает, что он сделал это, то наверняка поймет, насколько он серьезен, как сильно хочет этого. Если он сможет пойти, возможно, она наберется смелости сделать то же самое. Конечно, его участие в этом процессе было минимальным, но какой мужчина в здравом уме добровольно пойдет к специалисту по оплодотворению без принуждения жены? Это должно было произвести впечатление. Это просто необходимо.

Ответившая медсестра, казалось, была смущена его вопросами.

– Вы звоните записать жену, сэр? – спросила она.

– Вообще-то, я звоню записаться сам, – сказал он. – Чтобы лично поговорить с доктором. – Он почувствовал, что краснеет.

– Это очень необычно, когда муж приходит без жены, сэр, – сказала она настороженно.

– Да, я понимаю это, но я просто пытаюсь оценить, с чем мы имеем дело на этот раз. И так как мы обращались к доктору Фергюсону в прошлом, я подумал, что, возможно, он мог бы… э… поговорить со мной о том, чего мы можем ожидать. Просто на случай, если я могу что-то сделать, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, так сказать. – Он поежился от собственного выбора слов.

– Понятно, – откликнулась медсестра, но нотка сомнения в ее голосе подсказала Ивретту, что она вообще ничего не поняла. В этот момент она просто под него подстраивалась, оставляя разбираться со всем врачу. Она назначила ему время, пожелала ему доброго дня и повесила трубку.