А. З.

Справимся… Как же… Жила упёр кулаки в бока и единственным здоровым глазом посмотрел по сторонам. До этой минуты он испытывал тот боевой задор, который гонит прочь сомнения и страх. Случались, конечно, кратковременные приступы паники, как например, в поросшей орешником лощине, где заблудился Жила. Или в избе, где наискосок висел Шнобель. Странные, необъяснимые вещи выбивали Жилу из колеи, однако ему удавалось вернуть себе воинственный настрой. Теперь же он вглядывался в заросли и чувствовал себя потерянным, разбитым, хотя ничего необычного не произошло. Разве что Хрипатый не подумал, как они отсюда выберутся без человека, который хорошо знает лес.

Чего уж греха таить, Жила тоже грозился прикончить проводника, но делал это для устрашения, чтобы парень трясся за свою жизнь и был послушным. Жиле не терпелось добраться до охотничьей заимки, попариться в бане, наесться до отвала. Мечты, мечты…

Он опустил взгляд. На земле лежал обломок ветки. Тот самый обломок, который недавно торчал из выемки между ключицами Сявы. Жила чётко помнил, как выдернул ветку перед тем, как затолкать труп в щель между землёй и корягой. Ветка та… и не та. Крепкая, толстая, с одним заострённым концом. Только на ней нет крови. Ни капли.

Жила потоптался, озираясь. Может, выбросил обломок и забыл? Двинулся по лесной подстилке, глядя себе под ноги. По спине прокатила волна озноба. Одежда на Сяве пропиталась кровью, на траве должны остаться кровавые дорожки. Но их не было! Признаки волочения есть, а крови нет. Ерунда какая-то.

А вот здесь он свалил Сяву с ног и начал дубасить его обломком ветки, словно битой. Сява вертелся как уж на сковороде, ломая стебли папоротника и подрывая мох носками кроссовок. Кровь красными брызгами разлеталась во все стороны. И где она? Может, подводит зрение?

Жила осмотрел себя. Куртка, штаны и ботинки покрыты разводами. Руки грязные, липкие, будто он обмакнул их в вишнёвый сок.

Вспомнилось избиение Шнобеля. Десятки тёмно-красных, почти чёрных капель зависли в сером воздухе, как на фотоснимке дождя. Сорвались вниз, росой усеяли папоротники. Листья тотчас их впитали. От крови не осталось и следа…

Сердце учащённо забилось, глотка сжалась, не пропуская воздух, — опять накатывает паника. Жила сделал глубокий вдох, задержал дыхание, медленно выдохнул. Повторил это ещё пару раз. Вроде помогло. Вернулся к дереву с дуплом, закинул рюкзак на плечо и замешкался. Куда идти? Кругом глухомань. Ни просек, ни тропинок. Мелькнула мысль: пока они добирались до избы, Хрипатый часто отлучался. Наверняка ломал ветки или из сучков складывал стрелки, чтобы найти обратную дорогу. Тогда откалываться от братвы нельзя.

Жила вытащил из рюкзака аптечку. Влажными салфетками оттёр кровь с ладоней. Одежду решил не чистить: пятна скоро высохнут, и от старых пятен их не отличишь. Глотнул таблетку «Анальгина», хлебнул кофе и ногой затолкал рюкзак в дупло. В жизни бывают разные непредвиденные случаи, усложняющие жизнь. Возможно, лекарства и ракетница ещё пригодятся.

Отойдя от тайника на почтительное расстояние, Жила крикнул:

— Хрипатый! Бузук ждёт нас возле избы. Шуруй туда.

Кинул в рот несколько хвоинок и, перемалывая их зубами, двинулся по едва заметной тропинке.

***

Тишину нарушил шорох. Прячась под навесом из спутанных ветвей кустарника, Бузук запустил руку в карман, стиснул в кулаке рукоятку складного ножика. Из зарослей вышел Жила. Замерев в нескольких шагах от избы, с растерянным видом завертел головой и тихо позвал:

— Бузук.

— Я здесь.

Жила поднырнул под ветки, сел рядом с Бузуком. Прикоснулся к отёкшей скуле и выплюнул со злостью:

— Слышал выстрелы?

— Слышал.

— Три выстрела! Он убил твоего дружка.

Пожёвывая губы, Бузук молчал.

— Мы, сука, в жопе!

— Тогда можно расслабиться.

— Я на такое не подписывался, Бузук.

Тот пожал плечами:

— Я тоже.

— Тогда почему мы здесь?

— Вы сами так решили.

Жила повернулся к Бузуку. Лицо, прежде красивое, словно нарисованное, а теперь опухшее, исчирканное воспалёнными царапинами, скривилось в безобразной гримасе.

— Крайних нашёл?

Бузук полез в другой карман, достал пачку «Мальборо»:

— Я говорил, что это западня? Говорил, что надо кончать с погоней? Вы не хотели меня слушать. Гонялись за ним как ужаленные под хвост. И к избе вы решили идти. Забыл?

— Не причитай, как баба.

— Сиди и не вякай, — отрезал Бузук. Открыл пачку. Закрыл и снова спрятал в карман.

— Не закурим? — спросил Жила.

— Одна осталась. Выкурим под конец.

— По конец чего?

— Всего.

— Подыхать собрался?

Бузук внимательно посмотрел на Жилу. Вместо ответа откинулся на куст и сцепил пальцы на животе.

Жила ссутулился. Запас злости иссяк. Да и злость была вымученной, для поддержки духа. Вернулся страх. Стало трудно дышать, будто воздух сгустился.

Пытаясь восстановить дыхание, Жила поднялся и прошёлся туда-сюда, делая медленные вдохи и выдохи, перемежая их паузами. Кивком указал на избу:

— Ходил туда?

— Нет.

— А дверь кто открыл?

Бузук высунулся из укрытия. Дверь действительно чуток приоткрыта.

— Наверное, сквозняк.

— Откуда здесь сквозняк?

— Отвянь, — лениво огрызнулся Бузук.