А за окном – человечество…

Я только собрался вдохновенно рассказать Вере о стремительной молнии, с которой подружился накоротке прямо на пешеходной зебре, как именно в это время моё нахождение в реанимационной всё-таки обнаружил дежурный врач. Однако он ничего не успел мне сказать, так как, похоже, потерял дар речи: или от моей беспардонности, или во мне далёким сполохом, как последнее прощай, мелькнула та самая моя прекрасная оглушительная искра из вызревшего грузного грозового облака.

Квантовая теория показывает, что вещество постоянно движется, не оставаясь ни на миг в состоянии покоя. Скажем, взяв в руки кусок металла, дерева и так далее мы этого не слышим и не чувствуем. Но стоит рассмотреть его при очень сильном увеличении, откроется яростный хаотичный вихрь частиц, похожий на стремительный рой насекомых.

В вестибюле стационара я с трудом судорожно вылез из одноразового, легко рвущегося в клочья хирургического халата-накидки ядовито-зелёного цвета, как бабочка из ставшего ей тесным кокона. Сожаление, что я не рассказал Вере о своём молниеносном крещении, не оставляло меня. Хоть возвращайся. Вера обязательно должна знать, что я только что видел на расстоянии вытянутой руки пляску изящно-тонюсенькой, пламенеющей сине-зелёной струи. Мы окончательно породнились с ней. Ведь она тоже видела свою молнию. Правда, в детстве. Они тогда жили в сельской школе, где её папа работал директором. Вера несколько раз, всегда с особым волнением, рассказывала мне, как это произошло: «Знаешь, такой длинный широкий коридор… Уроки давно закончились. Я стала во что-то играть с куклой и бегать с ней туда-сюда, словно наперегонки сама с собой. Как что-то вдруг ослепило меня! Я решила, что увидела солнышко в окне… И вдруг от испуга уронила куклу… Это яркий шарик, похожий на большой апельсин, попискивая как наш первый советский спутник, аккуратно облетел меня с таким видом, словно что-то сосредоточенно рассматривал во мне. Я как вмёрзла в пол от страха. Молния словно улыбнулась и медленно вышла из школы прямо сквозь её обмазанную глиной стену. Тут вышел из кабинета мой папа Константин Яковлевич. Как всегда на ходу протирая очки. Он очень испугался, увидев в тёмном пустом коридоре свою бледную, беззвучно плачущую дочку. Я тогда заговорила не сразу… Как дар речи до утра потеряла. Но и позже я так и не смогла сразу объяснить, что приключилось со мной. Сколько папка потом не объяснял мне про шаровую молнию, которая всего-навсего есть закрученный поток электронов и протонов, я до сих пор верю, что она была живая. И она хотела мне что-то важное рассказать. А я, дурёха, своими слезами спугнула её…»

В том, что теперь мы оба с Верой видели рядом молнию, пусть и в разное время, было что-то по-особенному нас объединяющее и таинственно знаковое. Ведь молнии, как известно, зажигают космические лучи, пришедшие из глубин Вселенной…

Пары элементарных частиц в прямом смысле ведут себя как одно целое. Каким-то образом каждая из них всегда знает, что делает другая. Они способны мгновенно сообщаться друг с другом независимо от расстояния. Не имеет значения, 10 миллиметров между ними или 10 миллиардов световых лет.

Когда я уходил, в вестибюле навстречу мне со стаканом уныло бледного чая со сморщенным «утопленником» вышла из-под лестницы здешняя дежурная. Я толком не знаю их обязанностей, но в основном они, кажется, отслеживают, чтобы на посетителях были накидки и бахилы. Правда, иногда их по самой что ни на есть загадочной причине охватывает работун, и тогда они вдохновенно приступают к тотальной проверке сумок посетителей на предмет поиска неразрешённых продуктов. При этом «шмонают» безобидные апельсины, виноград, сыр, колбасу и так далее с таким пристрастием, каким наделены далеко не все сотрудники службы исправления наказаний, принимающие «передачки» для заключённых.

Увидев меня, эта женщина вдруг споткнулась на самом что ни на есть ровном месте и упала. Я едва успел её подхватить. Стакан и чай спасти не удалось. Они прекратили своё земное существование на здешнем кафельном полу. Неужели это так сногсшибательно сказалась моя дружба с молнией? А что будет дальше?..

– Ви-тя-я-я!.. – густо простонала дежурная на грани безудержного плача.

В этой полной седой женщине с нежными чёрными усиками я напряжённо узнал Лену, свою первую школьную любовь. Вернее, вообще первую. Мне стало немного стыдно, что во мне от прежних охов и ахов ничего не осталось. Как я ни пытался найти в себе давние сполохи моих более чем романтических чувств.

Минут десять у нас ушло на торопливые сбивчивые воспоминания. Оказывается, в этом году исполнилось ровно сорок пять лет, как мы окончили школу.

Если вы знаете, как быстро движется квантовая частица, вы не можете знать, где она находится. И наоборот: если вы знаете, где она находится, вы не можете знать, с какой скоростью она движется.