a519320070554f13d17632a2d6377c88

Пациент замечает картинку с курицей и гово­рит: «Вот эту! Я видел куриную лапку». При этом его левая рука сама собой показывает на картинку с лопатой (согласитесь, адекват­ный выбор, если тебе показали кучу снега). Но пациент не осознаёт, что видел снежный пейзаж.

Как он объяснит свой выбор? Почему он указал на лопату?

Честным ответом было бы, наверное, сказать: «Я не знаю». Но левое полушарие решает эту задачу иначе: «Почему лопата?.. Понятно почему: чтобы легче убрать курятник!».

То есть левый мозг пациента с ходу придумы­вает любую небылицу, только бы не столк­нуться с ситуацией неопределённости.

Нужно приплести к делу лопату? Приплетём лопату! Главное — не признаваться в своём незнании[13].

В другом эксперименте правому мозгу паци­ента показали слово «банан», а левому — слово «красный». После этого исследуемому дали бумагу, набор цветных карандашей и попро­сили что-нибудь нарисовать левой рукой. Пациент нарисовал красный банан. С крас­ным всё понятно. Но почему банан?

А почему вы нарисовали банан?

Эта рука слабее, ей проще нарисовать что-то вроде банана, — ответил пациент.

Ситуация аналогичная: человеку не хватает объективной информации, и он прячет своё незнание за выдумками, то есть, по сути дела, обманывает сам себя.

Подобные эксперименты на пациентах с расщеплённым мозгом были проведены сотни, если не тысячи, но принцип, я думаю, ясен и так: левое полушарие не терпит неопределённости, а поэтому, сталкива­ясь с непонятными фактами, оно создаёт правдоподобное объяснение, в котором «всё встаёт на свои места».

Что ж, мы познакомились с нашим самоуве­ренным идиотом. Он есть у каждого. Можете его охранять, холить и лелеять. Но я бы пред­ложил его убивать — каждый божий день по нескольку раз!

УСТАМИ МЛАДЕНЦА

Принято считать, что логика — это сильная сторона левого полушария. Почему это, мягко говоря, не совсем так, рассказал другой эксперимент исследовательской группы Майкла Газзанига.

Испытуемых располагали перед специальным экраном и они должны были угадать, какое из двух событий произойдёт следующим, а именно: где появится следующая вспышка света — над линией или под линией.

Аппарат был запрограммирован таким образом, чтобы 80% вспышек появлялись выше линии, а 20% ниже неё. В эксперименте в качестве подопытных принимали участие — внимание! — крысы, голуби, дети до четырёх лет и взрослые.

Как вы думаете: кто выиграл в этом заочном поединке? Не буду томить вас с ответом: крысы, голуби и дети до четырёх лет. Их бесхитростная стратегия была абсолютно разумной: если свет чаще появляется над линией, то и предсказывай его появление над линией. Чего мудрить-то?

В результате крысам и вовсе удавалось «выбить» 80%-ный результат, показатели голубей и детей были лишь немногим хуже. Взрослые же демон­стрировали самые плохие показатели — 67% правильных ответов. Причём ничего не менялось, даже если им дополнительно объясняли, что появ­ление точки над или под линией носит абсолютно случайный характер.

Как такое может быть? Всё очень просто: наше языковое — левое — полушарие ищет во всём закономерности, даже если никаких зако­номерностей там нет. Оно словно специально создано для того, чтобы находить не существующие в действительности «закономерности» и «смыслы», безрезультатно упорядочивая хаос. В результате — лишняя суета и ошибка на ошибке.

А почему же дети до четырёх лет справлялись с этим заданием лучше взрослых? Дело в том, что наш языковой интерпретатор должен ещё созреть до состояния, когда он начнёт строить все возможные и невозможные предположения о жизни. Пока же ребёнок только осваивает речь, он неспо­собен придумывать «закономерности».

Возможно, вам приходилось наблюдать ситуацию, когда кто-нибудь из взрослых пересказывает случившееся, а ребёнок вдруг начинает отчаянно протестовать.

В магазине Коленьке понравился игрушечный слоник... — рассказывает мама.

Не слоник!!! — страшно возмущается Ко­ленька. — Бегемотик!

Ну какая разница, дорогой? — успокаивает его мама.

Большая! — продолжает верещать сын.

Да, для мамы, чьи языковые способности достигли максимума, всё равно — бегемотик, слоник, да хоть слонопотам: игрушка — она и есть игрушка. А ребёнок буквально физически не готов мириться с таким искажением фактов. Для него это нечто совершенно невообразимое. Как можно назвать бегемотика слоником?! Что это вообще такое?! Ужас! Это был бегемотик!