a6d7bdf5-a541-4ddf-adb9-b1e35a8a6b16

— Мам, я не могу бросить Мартина. Думаю я... Я имею в виду, я влюблена в него.

Мы любим друг друга. Я люблю его.

У мамы смягчилось лицо от этой новости, но в ее глазах задержалось сожаление и

беспокойство.

— Ох, Кэйтлин. — Она положила руку мне на плечо и сжала, рассматривая мое

лицо. — Дорогая, из того, что я знаю о Мартине Сандеки, — это то, что он не из тех парней,

которые будут нежны с твоим сердцем или сделают что-то без скрытого мотива. Поэтому я

считаю эту новость тревожной.

Я попыталась сделать самое ответственное лицо взрослого человека:

— Да. Я догадываюсь, что ты узнала о нем. Но я провела неделю с ним — по

большей части только с ним — и он не тот, кем кажется. Он... он удивительный и такой

добрый.

— Он добрый? — В ее тоне проскользнула нотка неверия.

— Он добр со мной.

— Но не с каждым. — Это был не вопрос. Это была констатация факта.

— Нет, не с каждым. Но если ты узнаешь...

— И ты влюблена в человека, который не считает нужным быть добрым ни с кем,

кроме тебя?

Я плотно сжала губы и сглотнула. Она не сказала это осуждающе или даже

огорченно. Это прозвучало с любопытством. Это всегда происходило с мамой. Благодаря

любопытству, она выигрывала все споры, и именно поэтому люди всегда слушали ее и

спрашивали совета.

Она была чрезвычайно рассудительной. Она никогда не была злой или упрямой,

снисходительной или раздражающей. Она была всего лишь любопытной. Она совала нос

везде, задавая любопытное вопросы, пока всем не становилось ясно, что предложения или

теории — фигня. Но она бы никогда не озвучила это.

Я узнала, что лучшая защита от любопытства — это честность.

—Да. Я влюблена в человека, который не считает нужным быть добрым ни с кем,

кроме меня.

— Я вижу. — Она задумчиво кивнула, прищурившись и осматривая меня. Я могла

видеть, как работал ее мозг, рассматривая все данные, прорабатывая план действий.

Я подготовила себя к натиску детального любопытства. Однако она удивила меня:

140

Накал Страстей

Пенни Рейд

— Кэйтлин, я доверяю тебе. Ты знаешь, что поставлено на карту. — Ее тон был

решительным, почти настойчивым. — Я объяснила ситуацию, и ты чрезвычайно умная. Ты

понимаешь последствия продолжения твоих отношений с Мартином — и не только для моей

карьеры и меня, что сейчас действительно является вторичным вопросом. Основной

проблемой будет то, как это воспримет американский народ. Ты понимаешь, что отец

Мартина использует эти отношения, чтобы сместить меня с должности в Комитете

коммерции, науки и транспорта. Он добьется успеха, потому что будет прав.

— Но... но почему он будет прав? Как он сделает это?

— Он будет прав, потому что у меня предвзятое мнение, поскольку у моей дочери

серьезные отношения с сыном генерального директора крупнейшей в стране

телекоммуникационной компании. И это факт. Я уйду в отставку, прежде чем меня заставят

уйти потому, что предвзятое мнение столь же пагубно, как и реальное предубеждение.

Мистер Сандеки поддерживает Сенатора Нэймана, чтобы он занял мою должность

последние два года, вместе с вице-президентом и президентом временного Сената. Он

специально подобрал

его

для

замены,

и

он

будет

добиваться

закрытия

телекоммуникационного законопроекта. Ты же знаешь, как делаются дела в Вашингтоне, и

американцам в провинции по-прежнему будет не доступно высокоскоростное обслуживание,

тем самым мы поставим их в невыгодное положение, в сравнении с живущими в городах.

Я заморгала от всех этих фактов и стиснула зубы.

— Итак, я должна порвать с Мартином, пока не будет принят законопроект или

остаться с ним и загубить жизнь миллионов людей?

Выражение ее лица стало печальным. Она сделала глубокий вдох, как будто хотела

что-то сказать, но помедлив, передумала.

— Что? Что ты хотела сказать? Просто скажи это.

Она вздохнула. Снова! И ее следующие слова удивили меня, потому что прозвучали

поразительно по-матерински:

— Ты же знаешь, я доверяю твоему решению, Кэйтлин. Но... я беспокоюсь за тебя.

Мне интересно, рассматривала ли ты возможность того, что чувства Мартина не такие, как

кажутся?

Я напряглась, отшатнувшись.

— Что это должно означать?

Она поджала губы, и ее глаза метнулись к двери, затем обратно ко мне.

— Отец Мартина очень умный человек и столь же расчетливый. Он склонен к таким

стратегиям, каких я прежде никогда не встречала. И, как известно, он использует самых

близких людей как часть этой самой стратегии. Семь лет назад его жена — да, его нынешняя

141

Накал Страстей

Пенни Рейд

жена — оказалась в центре скандала из-за публикования видео сексуального характера с

сенатором Петерсоном из штата Висконсин. Вероятно, ты помнишь это, тебе было уже

двенадцать или тринадцать.

Она замолчала, и я отметила, что она выглядела крайне неловко. Мама глубоко

вздохнула, ее глаза нашли мои.